-- Это возле автострады? -- припомнил я.
-- Да, -- подтвердила Аня.
-- Ну это же летнее кафе, насколько я помню! --
возразил
я.
-- Там, рядом, его зимний зал, -- все так же тихо,
даже,
как мне показалось, печально сказала Аня. -- Ты сможешь
прийти?
-- медленно проговаривая слова, спросила она.
-- Хорошо! -- согласился я вопреки всем
наставлениям
Ивана. -- Я буду там в шесть, -- сказал я, даже не
успев
пожалеть об этом. -- А что случилось? -- крикнул я,
будто
вдогонку, потому что мой вопрос повис в телефонном проводе,
по
которому уже звучали отрывистые сигналы: Аня положила
трубку...
Я тоже положил трубку на аппарат.
-- Слушай, зачем ты ходишь в литобъединение? --
спросил я
Пашу, чтобы поскорее приглушить чувственную остроту
и
привязанность к отзвучавшему телефонному звонку.
-- Я же тебе уже говорил: я хожу туда, чтобы
заряжаться!
Меня берет злость от того, как они погано пишут, эти его
члены,
и я начинаю работать, как бы отталкиваясь от них! --
объяснял
Мечетов.
-- Что ж, может, ты и прав... -- подчеркнул я.
Тревога от телефонного звонка улеглась. Предстоящий
вечер
в моих мыслях перевесил весь день. Я точно знал, по
крайней
мере, не было повода сомневаться в этом знании, что мне
встреча
с Аней худого принести ничего не могла, и поэтому на
сердце у
меня все-таки лежало относительное, но спокойствие. Но
зато
теперь я прямо начинал чуть ли не физически ощущать, как
время
дня потекло быстрее, оно ускорялось на глазах. Я давно
уже
сделал вывод: хочешь быстрее жить -- поставь себе какую-
нибудь
цель и достигай ее. Хочешь жить долго -- живи бесцельно!
Только
цель должна быть не ожидаема тобою, а достигаема! "Значит,
я
очень хочу этой встречи, -- подумал я, -- ибо не
почувствовал
бы я тогда устремление времени".
-- Как пишется тебе? -- спросил Мечетов, прервав
мои
размышления.
-- Да как пишется... Пишется как пишется!.. По-
разному...
Когда как, -- сказал я.
-- Прочти что-нибудь, -- попросил Мечетов.
Я полез в свой дипломат, лежавший на столе поодаль,
достал
оттуда свой походный блокнот в коричневом кожаном
переплете,
полистал немного его, остановился на одной из страничек.
-- Вот, совсем коротенькое, -- сказал я.
-- Как называется? -- спросил Мечетов.
-- "Молитва", -- ответил я и принялся читать:
Да поможет мне Господь -
Выжить в этом мире!
Пусть здоровой будет плоть
И душа пошире!
Пусть не буду в нищете,
В гневе и простуде!
Пусть не буду в суете,
Но вокруг чтоб -- люди!..
-- Хорошо... -- похвалил меня Мечетов, -- что-нибудь
еще
прочти, -- попросил он. И я прочел:
Я иду разведанной дорогою,
Подвожу я первый свой итог:
Может, за небесными порогами -
Одинок на свете я и Бог!..
Наступило молчание...
-- Сергей, -- наконец, проговорил Паша, -- зачем ты
пишешь
о Боге?
-- Мне это становится все ближе, -- ответил я.
-- Не пиши о Боге, -- попросил Паша.
-- Почему? -- возразил я.
-- Ты знаешь, -- сказал Паша, -- у меня был один
друг,
очень близкий друг. Он погиб. Такой хороший был:
прямо
Пирамида