леопарда и вою шакала, они ведут на поле боя и, объединенные в массовый ансамбль,
разогревают трудовой энтузиазм масс, они делают праздник праздником. И, конечно,
участвуют в религиозных мистериях. Недаром африканский бог одним из первых
сотворил Барабанщика. Недаром Барабану потребна для воодушевления кровь жертвы,
к нашему ужасу и отвращению, нередко человеческая... Вообще, если чуть продолжить
напрашивающееся тут сравнение, то ясно увидим, что эстетические религиозные корни
бубна и тамтама сплетаются. Удивительно сродственную почву образовали эти два
язычества. Да только ли эти два? В африканских - южно-африканских прежде всего -
теософиях находятся в изобилии и обожествление неба, земли, горы, скалы, дерева,
каменных и деревянных идолов, ро-доплеменные культы предков и очага, вера в
колдовство и гадание, магию защитительную и вредоносную, полидемонизм. По
представлению народа азанде (Конго), человек обладает двумя душами: телесной и
духовной. А народ акан (Гана), не скупясь, наделяет его даже тремя, среди коих
имеется и "окра" - "душа-дыхание", "душа - жизненное начало". Наконец, тотемизм...
Этим словом, взятым напрокат у северо-аме-риканского индейского племени оджибяе,
окрещены языческие понятия о таинственном родстве души человека и животного,
человека и растения. Тотемные предки (мифические полулюди-полулеопарды,
например) давным-давно когда-то положили начало роду и почитаются с особым
благоговением...
Воодушевляясь подробностями, рассказывал мне о корнях алтайского тотемизма Сазон
Саймович Суразаков. Этот темноглазый, с весело поблескивающими стеклами
стареньких очков, непоседливо-живой, хоть и немолодой уже человек, передал мне
историю медведя, который в человеческом естестве был силен, но простоват, и притом
ел так много, что родственники были недовольны, когда, в обиде, ушел он из дому за
дровами, а возвращаться раздумал - превратился в зверя. Веревка его и до сих пор
висит на дереве (хмель), а на передних лапах будто и по сю пору сохранились признаки
шерстяных перевязок, которые он носил в человеческом облике от ревматизма. И
сурок, и бурундук, и глухарь, и кукушка, и коростель были когда-то людьми...
Сазон Саймович - глубокий знаток алтайского фольклора. И потому сюжеты в его
устах сменяются один за другим. Он передает народное поверье про волка, явившегося
из пещеры спасти маленького, беспомощного ребенка; волк-то был, разумеется, не
простой - он к линии этого же рода принадлежал и побеспокоился о жизни
продолжателя рода. Душа человека вживается в растения... Сазон Саймович
напоминает о мифологических временах истории, когда Ульген только-только задумал
сотворить человека и слепил из глины несколько пробных образцов. За душами к ним
был выслан ворон, отправившийся прямиком к управителю райской страны Кудаю.
Получив искомое, ворон полетел назад. Но на обратном пути его поджидали
искушения в виде трупов верблюда, лошади и коровы. Мужественно преодолев первые
два соблазна, ворон не устоял перед голубыми, манящими к себе очами коровы. "Ах,-
каркнул он, глянув вниз,-какие глаза!.." И души полетели из раскрывшегося клюва на
хвойные леса, росшие неподалеку. Вот отчего кедры, ели, пихты и можжевельник
зеленеют летом и зимой, ведь они по-настоящему живые.
- Мифологические образы, - продолжал свою короткую лекциюСазон Саймович, - как
всегда это бывает, непременным элементомвходят в народное искусство. Алтайский
эпос древнейший, архаичный,в нем реально-историческое перемешано с легендарным.
Идеи рода,родового бога проходят в нашем фольклоре очень ярко. Ульген (о котором
вы уже начитаны) по происхождению один из родовых богов. Егосыновья-другие
родовые божества. Эрлик входит в эпос в результатепозднейших влияний, в частности
уйгурских. В сказаниях вместо Уль-гена выведен образ верховного существа
Курбустана-тут водоразделмежду ними и мифологией, зато злому Эрлику повезло
больше: он вездеприсутствует... Очень активны в нашем эпосе женщины. Дух горы
появляется в виде нагой женщины; она берет на себя ответственную задачувоспитать
героя, продолжателя родовой линии... В эпосе, между прочим, нет шаманов, одни
шаманки.
- А где теперь все эти шаманы и шаманки?
- Ушли, как и положено им, "в тот мир". Правда, не всегда бесследно...
- Перед вами живое этому доказательство... Я сын шамана.
- Сазон Саймович! Расскажите!..
- Рассказать об отце? - переспрашивает Сазон Саймович, немного съеживаясь и
взглядом следуя в то далекое прошлое. - Надо бы еговидеть... Так вот трудно говорить
о нем... Тем более жизнь не оченьсладкая у него была... Женился в девять лет, невеста
была 18-летняя...
- В девять?
-Ну, это обычный "экономический брак", девушка бралась в дом для укрепления
хозяйства... Отец сильно болел. После этого и обострилась в нем страсть к камланию.
При мне, правда, не шаманил он: берег от этого, наверное. В 1927 году он отрекся от
звания шамана, сдал бубен. Я не отношу отца к "выдающимся камам", тут особенно
острой драматической коллизии, пожалуй, и не было, и все-таки... Я видел, как отцу
иногда хотелось покамлать. Уйдет из дома потихоньку куда-нибудь в кусты и себе в
наслаждение занимается "чистым искусством". - Сазон Саймович остренько
поглядывает на меня и с блуждающей, несколько лукавой улыбкой продолжает: -
Знаете ли, если кам настоящий, то обуревает его иногда такое желание пошаманить,
что удержу нет... Бесы его распирают, наверное, покоя не дают. - Красноречивый жест
руки, поглаживающей грудь, яснее многих слов рассказывает о неутомимой
настойчивости этого желания...
Разговор как-то само собой переходит к предмету более затейливому: он касается
странностей поведения шаманов, их причуд, обычаев, разного рода хитростей их
"профессии" и занятных парадоксов их "генетических линий". Оказывается, в наши дни
эти колдуны и волхвы научились удовлетворять свой тайный порок, заменяя бубен
другими инструментами, естественно, никак с ним не равняющимися. Шаманят, ударяя
по ладони шуршащим и потрескивающим в ритм пучком сухой травы или березовыми
прутьями. Орудуют даже топором, вращая его на разные лады, как это делает,
например, шорка Тайбыгакова Тана.
- В таких случаях, - весело уверяет Сазон Саймович, - лед из-под топора сыплется.
В известном смысле это возвращение к беднейшим, архаическим формам: бубну
исторически предшествовал однострунный лучок-скрипка, да и пучком березовых
прутьев пользовались. Но бубен!.. Бубен для язычества то же самое, что орган для
христианства... Между прочим, особую роль бубна подтверждает строго намеченная в
прошлом зависимость от него шамана: ежели шаман трижды в момент камлания ломал
бубен, то он незамедлительно дисквалифицировался, причем жесточайшим способом -
он должен был умереть. Если он не делал этого сам, ему помогали. Вообще камы были
отнюдь не бесконтрольны. Нельзя видеть в них элиту, свирепая власть которой
безгранична. Во-первых, их было довольно много-каждый род и едва ли не каждая
большая семья имела своих волхвов. Когда их скапливалось в ней больше, чем по
одному, они начинали интриговать друг против друга, азартно колдовать,
символически (да только ли?) "поедать" соперника, "убивать" его. Ну, а во-вторых, это
множество подчинялось экономическим и моральным установлениям. Сколько бывало
случаев, когда свою увлекшуюся многодневным камланием женушку-шаманку
рассерженный муж без всякого почтения уводил за руку, прерывая священное действо:
домашние-то дела не ждут... А шамана несправедливого, загубившего много
Тэги:
Колдовство Чёрная магия
Скачать книгу [0.51 МБ]
Пирамида