Остальные шахтеры подходят по одному, по двое, суббота, опоздания никого не волнуют. Риптон расстреливает их, как в тире. Тела складывает за ангаром, словно поленья.Когда патроны для двустволки кончаются (для «ругера» их сколько хочешь, но револьвер для его целей не годится, с расстояния больше дюжины футов в цель можно и не попасть), Риптон выуживает из кармана Мартинеса ключи от его «чероки», находит под ковриком превосходную (и запрещенную законом) автоматическую винтовку «ивер джонсон», а в коробке из-под обуви – два десятка рожков на тридцать патронов каждый. Шахтеры слышат выстрелы, но думают, что стрельба идет по мишеням, с этого часто начинается субботняя смена. Риптона это заблуждение вполне устраивает.
К семи сорока пяти вся бригада Мартпинеса перебита. Плюс одноногий механик из «Пивной пены», который приехал, чтобы починить кофейный автомат. За ангаром лежат двадцать пять тел.
Животные вновь начинают спускаться в Китайскую шахту и выходить из нее. Все они направляются к городу с кан тахами в пасти. Вскоре это хождение прекратится (день есть день), чтобы возобновиться с наступлением темноты.
А пока шахта в полном распоряжении Риптона… и пора осуществить переход. Демон хочет избавиться от этого разлагающегося тела, и, если не сделать этого сейчас, потомбудет поздно.
Когда Риптон открывает дверь ангара, Брэд Джозефсон бросается на него. Он слышал выстрелы, слышал крики (в тех случаях, когда Риптон не укладывал жертву с первого выстрела и приходилось ее добивать) и знает, что единственный его шанс на спасение – вырваться из ангара, застав Риптона врасплох. Джозефсон ждет выстрела, но Кэри, естественно, стрелять не собирается. Вместо этого он хватает Джозефсона за плечи и, собрав последние силы, швыряет чернокожего об стену, да так, что содрогается весь ангар. Разумеется, швыряет уже не Риптон, а Тэк. В подтверждение этого Джозефсон спрашивает Риптона, чего это он стал таким высоким.
– Хорошо кушал! – восклицает демон. – Тэк!
– Что это ты делаешь? – спрашивает Джозефсон, пытаясь вжаться в стену, когда Риптон наклоняется к его лицу, а рот Риптона раскрывается. – Что ты…
– Целуй меня, красавчик! – восклицает Риптон и приникает губами к губам Джозефсона. Стыковочный узел герметизируется кровью, через него демон шумно выдыхает. Джозефсон замирает в объятиях Риптона, затем начинает дрожать мелкой дрожью. Риптон выдыхает и выдыхает, выходит, выходит, выходит, чувствует, что переход вот-вот завершится. На одно мгновение Тэк застывает между Риптоном, теряющим сознание, и Джозефсоном, уже начавшим раздуваться, как воздушный шарик. А потом, вместо того чтобы смотреть на мир глазами Риптона, он уже смотрит глазами Джозефсона.
До чего же прекрасно это чувство, как приятно родиться вновь в крепком теле человека, который каждое утро ест на завтрак четыре яйца и полфунта печени.
– Как мне ХОР-Р-РОШО! – рокочет Брэд Джозефсон. Кости его утолщаются, плечи становятся шире, череп больше. Он отбрасывает тело Риптона и широкими шагами направляется к двери. Рубашка трещит по швам, руки удлиняются, мышцы увеличиваются в объеме. Ступни растут не так сильно, хотя и рвут шнурки.
Тэк выходит из ангара, широко улыбаясь. Он прекрасно себя чувствует. Весь мир лежит у его ног. Даже член, и тот встает столбом, грозя разорвать джинсы.
Тэк здесь, вырвавшийся из колодца миров. Тэк велик, Тэк будет править, как правил всегда, в бесплодной пустыне, где растения кочуют с места на место, а земля притягивает к себе небо.
Демон садится в бьюик, и джинсы на заднице тут же лопаются по шву. Потом ему вспоминается наклейка на бампере «ШАХТЕРЫ ЗАКАПЫВАЮТСЯ ГЛУБЖЕ И ОСТАЮТСЯ ТАМ ДОЛЬШЕ», он улыбается, разворачивает автомобиль и едет в Безнадегу, оставляя за собой шлейф пыли.
– 3 -
Дэвид замолчал. Он по-прежнему сидел, уткнувшись взглядом в кроссовки. Дэвид так долго говорил, что у него сел голос. Взрослые стояли, образовав полукруг. Джонни предположил, что точно так же обступали юного Иисуса старые мудрые волхвы и слушали, как тот изрекает истины в последней инстанции. Он посмотрел на юную панкушку, подобранную Стивом, и прочитал на ее лице те же чувства, которые испытывал сам: изумление, восторг, веру. Последнее особенно тревожило его. Он должен выбраться из города, никто и ничто не сможет его остановить, но куда проще договориться с совестью, убедив себя в том, что у мальчишки просто поехала крыша и его рассказ не более чем плод разыгравшегося воображения. Да только он не мог убедить себя в этом.
Потомучтотызнаешь,ребенкутакогоневыдумать,прокомментировала Терри.
Джонни присел на корточки, чтобы взять новую бутылку джолт-колы, и не заметил, как его бумажник (крокодиловая кожа, триста девяносто пять долларов) вывалился на пол из заднего кармана джинсов. Джонни постучал горлышком бутылки по руке мальчика. Дэвид поднял голову, и Джонни поразился тому, как он осунулся. Вспомнил об описанном ДэвидомТэке,меняющем человеческие тела словно перчатки, потому что они слишком быстро выходят из строя, и задался вопросом, а сильно ли отличается от злобного демона Бог Дэвида.
– Таким вот образом он переходит из тела в тело, – просипел Дэвид. Через дыхательные пути. Перелетает, как семечко, переносимое ветром.
– Поцелуй смерти вместо поцелуя жизни, – обронил Ральф.
Дэвид кивнул.
– Но что же поцеловало Риптона? – спросила Синтия. – Что поцеловало его, когда он вошел ночью в Китайскую штольню?
– Не знаю, – ответил Дэвид. – Или мне не сказали, или я не понял. Мне лишь известно, что произошло это у скважины, о которой я вам рассказал. Риптон вошел в эту комнату… зал…кантахипритянули его, но ему не позволили прикоснуться к ним.
– Потому чтокантахипортят людей, которые могут послужить контейнерами дляТэка.– В голосе Стива не было вопросительных интонаций.
– Да.
– Но уТэкаесть материальное тело? Я хочу сказать, он… мы же не говорим о сгустке энергии? Или о душе?
Дэвид покачал головой:
– Нет,Тэкреален, это существо. Но перейти в Риптона он мог только в штольне, потому что не имел возможности самостоятельно выбраться черезини,скважину. У него есть материальное тело, но скважина слишком узка для него. ПоэтомуТэкудоступен только один способ: поймать человека, вселиться в него, превратить вкантакаи менять людей по мере того, как их тела приходят в негодность.
– Что случилось с Джозефсоном, Дэвид? – спросил Ральф. Голос его был подавленным, словно у его обладателя совсем не осталось ни душевных, ни физических сил.
– У него был незначительный порок сердечного клапана. Ничего особенного. С этим Джозефсон мог бы жить и жить, но в него вселилсяТэки… – Дэвид пожал плечами. – Заездил его. За два с половиной дня. Потом он перескочил в Энтрегьяна. Вот уж кто был силен, протянул чуть ли не неделю, но его подвела слишком светлая кожа. Над ним постоянно подшучивали из-за кремов от загара, с которыми он не расставался.
– Все это тебе рассказал твой гид, – уточнил Джонни.
– Да. Пожалуй, его можно так называть.
– Но ты не знаешь, кто он.
– Почти что знаю. Хочется верить, что знаю.
– А ты уверен, что он пришел не отТэка?Потому что есть поговорка: «И черт может ссылаться на Священное писание, если ему это выгодно».
– Он не отТэка,Джонни.
– Дайте ему договорить, – вмешался Стив. – Хорошо?
Джонни пожал плечами и сел. Его рука чуть не коснулась выпавшего бумажника. Чуть, но не коснулась.
– В магазине скобяных товаров продавали еще и одежду. Рабочую одежду. Джинсы, рубашки и брюки цвета хаки, ботинки, все такое. Специальный заказ магазин делал для Курта Иомена, который работает… работал в телефонной компании. Шесть футов семь дюймов, самый высокий мужчина в Безнадеге. Вот почему, папа, мы не увидели лопнувших швов на одежде Энтрегьяна, когда он остановил нас на шоссе 50. В субботу вечером Джозефсон вломился в магазин, взял брюки, рубашку и ботинки, приготовленные для Курта Йомена, отвез их в здание муниципалитета и положил в шкафчик Колли Энтрегьяна. Уже тогдаТэкзнал, чьим телом он воспользуется после Джозефсона.
– Тогда он и убил начальника полиции? – спросил Ральф.
– Мистера Рида? Нет. Не тогда. Рида он убил в воскресенье. Мистер Рид уже никому не мешал. Видите ли, Риптон оставил ему один изкантахов,так что мистер Рид сильно изменился. В дурную сторону. На разных людейкантахидействуют по-разному. Когда мистер Джозефсон убил его, мистер Рид сидел за столом и…
Отвернувшись, Дэвид поднял правую руку, сложил пальцы трубочкой и быстро задвигал рукой вверх-вниз.
– Мы тебя поняли, – кивнул Стив. – А Энтрегьян? Где он пробыл весь уик-энд?
– Вне города, как и Одри. Копы Безнадеги работали по контракту с округом. То есть им приходилось выезжать из города. В субботу утром, когда Риптон перестрелял бригаду Мартинеса, Энтрегьян был в Остине. Ночь на воскресенье – на ранчо Дэвиса. Следующую, последнюю ночь, когда он оставался Колли Энтрегьяном, – на родовых землях шошонов. Как я понимаю, у женщины.
Джонни прошелся по кузову до заднего борта и вернулся назад.
– Что он сделал, Дэвид? Что? Как получилось, что мы оказались здесь? Почему до сих пор никто не узнал о том, что творится в Безнадеге? Как такое могло случиться? – Он помолчал. – И еще один вопрос. Чего хочетТэк?Вылезти из своей дыры в земле и размять ноги? Поесть свинины? Понюхать кокаина и выпить текилы? Потрахать молоденьких девочек? Спросить Боба Дилана, в чем смысл песни «Ворота Эдема»? Захватить власть над Землей? Что?
– Это не важно, – спокойно ответил Дэвид.
– Не понял.
– Важно только одно: чего хочет Бог. А Он хочет, чтобы мы спустились в Китайскую шахту. Все остальное… не более чем байки. Джонни улыбнулся. Не во весь рот. Чуть-чуть.
– Вот что я тебе скажу, приятель. Желания Бога меня не шибко волнуют. – Он вновь оказался у заднего борта и распахнул дверь. Снаружи воздух, казалось, застыл. Над перекрестком помигивал светофор. На асфальте образовались песчаные дюны. В слабом свете нарождающейся луны и желтом мерцании светофора Безнадега напоминала город на далекой планете из какогото фантастического фильма.
– Я не могу остановить вас, если вы захотите уйти, – сказал Дэвид. Стив и мой отец, наверное, могут, но толку, от этого не будет. Потому что все зиждется на доброй воле.
– Совершенно верно, – кивнул Джонни. – Как приятно осознавать, что в основе всего лежит добрая воля. – Он спрыгнул на землю и поморщился от боли в спине. Нос тоже болел. Впрочем, ему не привыкать. Джонни огляделся, высматривая койотов, стервятников, змей, но никого не увидел. Даже пауков и скорпионов. – Откровенно говоря, Дэвид, я не слишком доверяю Богу. – Он, улыбаясь, смотрел на мальчика. – Ты можешь ему доверять, дело твое. Думаю, это роскошь, которую ты можешь себе позволить. Твоя сестра мертва, мать превращена неизвестно в кого. но у тебя есть еще отец, с которым придется разбиратьсяТэку,прежде чем он доберется до тебя.
Дэвид дернулся, как от пощечины. Губы его задрожали, лицо сморщилось, по щекам покатились слезы.
– Сука! – крикнула Синтия Джонни. – Сволочь! – Она подбежала к открытой двери и выбросила вперед ногу, целя в лицо Джонни. Чтобы угодить в подбородок, ей не хватило пары дюймов. Джонни почувствовал, как его обдало ветром. Синтия замахала руками, чтобы не вывалиться из кузова. Наверное, вывалилась бы, но Стив успел схватить ее за плечи.
– Девочка, я никогда не притворялся святым. – Фраза эта прозвучала достаточно иронично и даже несколько саркастически, как и хотелось Джонни, но на душе стало больно уж погано. Лицо мальчика… словно его ударил человек, которого он считал своим другом. И кому понравится, когда тебя обзывают сукой и сволочью. Причем, похоже, по делу.
– Убирайся! – визжала Синтия. За ее спиной Ральф встал на одно колено рядом с сыном, неуклюже обнял его и уставился на Джонни в безмолвном изумлении. – Ты нам не нужен, обойдемся без тебя!
– Зачем все это делать? – Джонни отступил на шаг, чтобы Синтия точно не достала его ногой. – Вот в чем вопрос. Ради Бога? Чем Он так облагодетельствовал тебя, Синтия, чтобы ты всю жизнь ждала, когда же Он позвонит тебе по телефону или пошлет факс? Или Бог защитил тебя от тех парней, которые чуть не откусили тебе ухо и сломали нос?
– Однако я все-таки здесь! – выкрикнула Синтия.
– Извини, но этот аргумент мне не кажется убедительным. Я не собираюсь быть марионеткой, которую Бог дергает за веревочки. И не могу поверить, что вы все действительно решили пойти туда. Это безумие.
– А как насчет Мэри? – спросил Стив. – Вы хотите бросить ее? Разве мы можем оставить ееТэку?
– Почему нет? – Джонни коротко хохотнул. Стив аж отшатнулся. Джонни вновь глянул по сторонам, опасаясь появления животных. Никого, горизонт чист. Возможно, мальчишка прав,Тэкхочет, чтобы они ушли, потому и открыл им коридор. – Я знаю ее не больше, чем тех бедолаг, которых Энтрегьян, ладно, демон, убил в этом городе. Большинство из них, возможно, были такими недоумками, что не успели осознать случившегося с ними. Неужели вы не понимаете, насколько все это бессмысленно? Если ты возьмешь верх надТэком,Стив, какая тебя будет ждать награда? Пожизненное членство в «Клубе сов»?
– Что с вами стало? – спросил Стив. – Вы подошли вплотную к огромной пуме и снесли ей башку. Вы вели себя как мужчина. Поэтому я знаю, что мужества вам не занимать. Куда оно подевалось? Кто его украл?
– Ты не понимаешь. Тогда мне в голову ударила горячая кровь. Знаешь, в чем моя беда? Если мне дать возможность подумать, я ею обязательно воспользуюсь. – Джонни отступил еще на шаг. Бог его не остановил. – Удачи вам, парни. Дэвид, как бы то ни было, ты удивительный мальчик.
– Если вы уйдете, все рухнет. – Дэвид по-прежнему не отрывал лица от отцовской груди. – Цепь разорвется.Тэкпобедит.
– Да, но в конечном итоге Бог все равно останется на коне. – Джонни вновь рассмеялся. Смех этот напомнил ему коктейль-пати, когда бессмысленным смехом смеются над бессмысленными шуточками на фоне бессмысленной музыки. Точно так же он смеялся, вылезая из бассейна в «БелЭйр» с бутылкой пива в руке. Ну и что из этого? Он имеет право смеяться, как ему того хочется. В конце концов он лауреат Национальной книжной премии.
– Я собираюсь взять машину со стоянки у штаб-квартиры горнорудной компании. Поеду в Остин, оттуда позвоню в полицию штата и сообщу о том, что творится в Безнадеге. Сниму комнаты в местном мотеле и надеюсь, что вы тоже ими воспользуетесь. В этом случае выпивка за мой счет. Но как бы там ни было, сегодня я берусь за старое. Думаю, Безнадега отлучила меня от трезвости до конца моих дней. – Джонни улыбнулся Стиву и Синтии, которые стояли в дверном проеме, обняв друг друга за талию. – Вы двое, должно быть, чокнутые, если не пойдете со мной. В другом месте вдвоем вам будет только лучше. Здесь вы сможете разве что статькантахамииз-за людоедского Бога Дэвида.
Джонни повернулся и пошел прочь, наклонив голову. Сердце его гулко билось в груди. Он ожидал, что вслед ему понесутся крики, ругань, даже мольбы. Он пропустил бы их мимо ушей, и остановить его, пожалуй, могли лишь те слова, которые Стив Эмес произнес тихим, ровным голосом.
– За это я уважать вас не буду.
Джонни резко обернулся, он и сам не ожидал, что слова эти заденут его за живое.
– Дорогой мой, о каком уважении ты говоришь? Я уже и не знаю, что это такое.
– Я никогда не читал ваших книг, но я прочел рассказ, который вы мне дали. И книгу о вас. Профессора из Оклахомы. Я знаю, вы скандалист, вы можете послать женщину кудаподальше, но вы отправились во Вьетнам… без оружия… а этой ночью… пума… Куда это все подевалось?
– Вылилось, как моча по ноге пьяницы, – ответил Джонни. – Полагаю, ты и представить себе не можешь, что такое могло случиться, но вот случилось. Все осталось в бассейне. С концами.
Дэвид подошел к Синтии и Стиву. Бледный, вымотавшийся, но спокойный.
– На вас отметинаТэка.Он позволит вам уйти, но потом, когда ваша кожа запахнетТэком,вы будете горько сожалеть о том, что не остались.
Джонни долго смотрел на мальчика, борясь с желанием вернуться к грузовику, и борьба эта потребовала немалых усилий.
– Я заглушу его лосьоном после бритья. Счастливо оставаться, мальчики и девочки. Удачи вам. И он ушел быстрым шагом. Чуть ли не бегом.
– 4 -
Мертвая тишина повисла в кузове грузовика. Все провожали Джонни взглядами, пока он не скрылся из виду, но и потом никто не произнес ни слова. Рука Ральфа лежала на плече Дэвида, мальчик же ощущал безмерную усталость. Все кончено. Они проиграли. Он пнул пустую бутылку, та ударилась о борт грузовика и откатилась к… Дэвид нагнулся.
– Смотрите, бумажник Джонни. Выпал из кармана.
– Бедняжка, – фыркнула Синтия.
– Удивительно, что он не потерял его раньше. – По голосу Стива чувствовалось, что голова его занята совсем другими мыслями. – Я постоянно твердил ему, что бумажник должен быть на цепочке, если едешь на мотоцикле. – Стив усмехнулся. – Напрасно он думает, что ему удастся снять номера в мотеле без денег.
– Надеюсь, ему придется спать на какой-нибудь паршивой автостоянке, – вставил Ральф. -А то и на обочине.
Дэвид их не слушал. Его охватило то же чувство, что и в лесу на Медвежьей улице. Не в тот момент, когда Бог заговорил с ним, а когда ему стало ясно, что Он собирается заговорить. Мальчик поднял с пола бумажник Джонни. В тот самый момент, когда его рука коснулась дорогой крокодиловой кожи, голову словно поразил электрический разряд.С губ Дэвида сорвался стон, он привалился спиной к борту грузовика, не выпуская бумажник из руки.
– Дэвид? – Озабоченный голос отца доносился из далекого далека.
Не отвечая, мальчик раскрыл бумажник. В одном отделении лежали деньги, в другом – какие-то бумажки, кредитные карточки. Дэвид сразу полез в третье, с фотографиями. Стив, Синтия, Ральф сгрудились вокруг него. А Дэвид знакомился с прошлым знаменитого писателя: бородатый Джонни и черноволосая красавица с высокими скулами и пышной грудью, Джонни с поседевшими усами на яхте, Джонни с забранными в хвост волосами, стоящий рядом с актером, который выглядел как Пол Ньюмен до того, как Ньюмен стал рекламировать кетчуп и соусы. Каждый новый Джонни выглядел помоложе, волосы на лице и голове становились все темнее, морщины разглаживались. И тут…
– Вот оно, – прошептал Дэвид. – Господи, вот оно что.
Он пытался достать фотографию из отделения бумажника, но не смог, так дрожали его руки. Стив взял у него бумажник, вытащил фотографию и протянул мальчику. Дэвид всматривался в нее с благоговейным трепетом, словно астроном, только что открывший новую планету.
– Что там такое? – Синтия вытянула шею.
– Это босс, – пояснил Стив. – Он провел там, во Вьетнаме, почти год, собирая материал для книги. Написал для журналов несколько статей о войне. – Он посмотрел на Дэвида. – Ты знал, что найдешь здесь эту фотографию?
– Я знал о том, что обязательночто-тонайду, – выдохнул Дэвид. – Как только увидел на полу бумажник. Но… это он. – Мальчик помолчал и повторил вновь: – Это он.
– Кто он? – переспросил Ральф. Дэвид не ответил, уставившись на фотографию. Трое мужчин стояли перед какой-то лачугой, баром, судя по рекламе «Будвайзера» в окне. По тротуару шагали азиаты.
Мужчины слева и справа были в рубашках и брюках. Один, очень высокий, с блокнотом. Второй обвешан камерами. А вот посредине стоял мужчина в джинсах и серой футболке. На голове его была бейсбольная кепка «Янки», сдвинутая на затылок. Грудь пересекал ремешок. У бедра висел какойто ящичек.
– Его радиоприемник. – Дэвид коснулся ящичка.
– Нет. – Приглядевшись, Стив покачал головой. – Это портативный магнитофон, какие выпускали в шестьдесят восьмом году.
– Когда я встретил его в Стране мертвых, это был радиоприемник. Дэвид не мог оторвать глаз от фотографии. Во рту у него пересохло. Язык словно распух. Мужчина, стоявший посередине, улыбался. Солнцезащитные очки он держал в руке, так что его личность не вызывала сомнений.
Над головой мужчины, поверх двери, из которой они, судя по всему, только что вышли, располагалось название бара:
ВЬЕТКОНГОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПОСТ.
– 5 -
Скачать книгу [0.27 МБ]
Пирамида