задачей я справился. В конце концов, это не мое приключение. Я, может
быть, приму в нем еще разок участие, но сейчас меня ждут другие неотложные
дела.
Гномы застонали от огорчения. Бильбо не мог сдержать слез. Они-то уж
разлакомились, решив, что Гэндальф останется с ними до самого конца и
будет всегда вызволять их из затруднений.
- Я же не собираюсь исчезать сию минуту, - сказал Гэндальф. - Подожду
еще денек-другой. Возможно, я помогу вам выпутаться из теперешнего
положения, да мне и самому нужна кое-какая помощь. У нас нет еды, нет
вещей, нет лошадей, и вам неизвестно, где вы находитесь. Это я сейчас
объясню. Вы сейчас на несколько миль севернее той тропы, которой должны
были следовать, если бы не сбились второпях с горной дороги. В здешних
местах людей мало, но недалеко отсюда живет Некто. Он и выбил ступеньки в
скале, которую, если не ошибаюсь, называет Каррок. Сюда он заходит редко и
уж во всяком случае не днем, дожидаться его здесь бесполезно. И даже
опасно. Мы должны сами его разыскать. Если при встрече все обойдется
мирно, я с вами распрощусь и пожелаю, как орлы, счастливого пути, куда бы
он ни лежал.
Гномы умоляли не бросать их, сулили драконово золото, серебро и
драгоценности, но он оставался неумолим.
- Там увидим, - отвечал волшебник на все уговоры. - Хочу думать, что
я и так уже заслужил часть вашего золота. То есть вашим оно будет, когда
вы его сумеете добыть.
Наконец они отстали от него. Выкупались в речке, которая у брода была
мелкой, чистой, с каменистым дном, и, обсушившись на солнышке,
почувствовали себя освеженными, хотя ушибы и царапины еще болели, и,
конечно, они проголодались. Перейдя вброд на тот берег (хоббит ехал у
кого-то на спине), путешественники зашагали по высокой зеленой траве вдоль
раскидистых дубов и высоких вязов.
- А почему скала называется Каррок? - спросил Бильбо, шедший теперь
рядом с волшебником.
- Он называет ее Каррок, потому что так ему хочется.
- Кто называет?
- Некто, о ком я говорил. Очень важная персона. Прошу, будьте с ним
вежливы. Пожалуй, я буду представлять вас постепенно, по двое. И не
вздумайте его раздражить, а то бог знает, что может получиться.
Предупреждаю - он очень вспыльчив и прямо-таки ужасен, когда рассердится,
но в хорошем настроении вполне мил.
Гномы, услыхав, о чем волшебник толкует с Бильбо, столпились вокруг
них.
- И к такой личности вы нас ведете? Разве вы не могли подыскать
кого-нибудь подобрее? И нельзя ли объяснить попонятней? - забросали они
его вопросами.
- Именно к такой! Нет, не мог! Я и так объяснил достаточно понятно, -
сердито ответил волшебник. - Если непременно желаете знать, его имя Беорн.
Он меняет шкуры.
- Как! Меховщик? Который делает из кролика котика, когда не удается
превратить его в белку? - спросил Бильбо.
- Боже милостивый, ну конечно, естественно, само собой разумеется -
нет! - вскричал Гэндальф. - Сделайте одолжение, мистер Бэггинс, не
говорите глупостей. И потом, заклинаю тебя всеми чудесами света, Бильбо,
не упоминай ты больше слова "меховщик", пока находишься в радиусе ста миль
от его дома! Чтобы никаких таких слов, как "меховая накидка, муфта,
меховой капюшон, меховое одеяло" и тому подобное! Да, он меняет шкуры, но
свои собственные! Он является то в облике громадного черного медведя, то в
облике громадного могучего черноволосого человека с большими ручищами и
большой бородой. Одни говорят, будто он - медведь из старинного и
знаменитого рода черных медведей, живших в горах, пока не пришли великаны.
Другие говорят, будто он потомок людей, живших в горах до тех пор, пока
там не завелся Смог и другие драконы и пока с севера не пожаловали
гоблины. Не знаю, конечно, но мне кажется, что правильнее второе
предположение. Во всяком случае, на нем нет ничьих чар, кроме своих
собственных. Живет он в дубовой роще в просторном деревянном доме, держит
скот и лошадей, которые не менее чудесны, чем он. Они на него работают и
разговаривают с ним. Он их не ест и на диких животных тоже не охотится. Он
держит ульи, бесчисленные ульи с большими злыми пчелами, и питается
главным образом сливками и медом. В обличье медведя он скитается далеко от
дома. Однажды я застал его сидящим в одиночестве на вершине Каррока ночью;
он смотрел, как луна садится на Туманные Горы, и бормотал на медвежьем
языке: "Придет день, все они сгинут, и тогда я вернусь назад". Потому-то я
и думаю, что некогда он пришел с гор.
Бильбо и гномам нашлось теперь над чем поразмыслить, так что они
замолчали и перестали приставать с расспросами к Гэндальфу. Они брели и
брели, то вверх, то под уклон. Припекало. Бильбо до того проголодался, что
охотно поел бы желудей, если бы они уже созрели и падали на землю.
Наконец во второй половине дня они заметили, что цветы стали расти
так, как будто их нарочно посеяли. Каждый сорт отдельно. Особенно много
было клевера: целые моря красного клевера, короткого белого, сладко
пахнущего медом, розового. В воздухе стояло сплошное жужжание и гудение.
Повсюду трудились пчелы. И какие! Крупнее шершней. Бильбо в жизни ничего
похожего не видел. "Такая ужалит, - подумал он, - так я вдвое распухну!"
- Уже близко, - сказал Гэндальф. - Начались пчелиные угодья. Вскоре
показалась гряда могучих древних дубов, а за ними - высокая живая колючая
изгородь, через которую не пролезть и не увидеть, что за ней.
- Вам лучше обождать здесь, - сказал волшебник. - Когда позову или
свистну, следуйте за мной. Но только помните - парами, с промежутком в
пять минут. Бомбур у нас самый толстый, он сойдет за двоих и будет
последним. Пойдемте, мистер Бэггинс! Где-то тут должны быть ворота.
С этими словами волшебник двинулся вдоль изгороди, забрав с собой
оробевшего Бильбо.
Вскоре они увидели высокие и широкие ворота, а за ними - сад и низкие
деревянные постройки: несколько бревенчатых с соломенными крышами амбаров,
конюшен и сараев и длинный низкий жилой дом. С южной, внутренней, стороны
высокой изгороди рядами стояли бесчисленные островерхие ульи, крытые
соломой. В воздухе слышался несмолкаемый гул гигантских пчел, которые
беспрестанно влетали в ульи и вылетали оттуда, вползали и выползали.
Волшебник и хоббит толкнули тяжелые скрипучие ворота и пошли по
широкой дорожке к дому. Прямо по траве к ним подбежали рысцой холеные
гладкие лошадки с очень умными мордами, внимательно посмотрели на вошедших
и ускакали к строениям.
Пирамида