Люди. А если Орки... - он помрачнел. - Орки... Они заплатят за все".
Всадники сразу заметили одинокую фигурку - кто-то, прихрамывая, брел по черно-серой
равнине. Подъехали поближе; Гилмир положил руку на рукоять меча.
- Привет тебе, путник, - говорящий статен и красив: льняные волосы выбиваются из-под
шлема, широко расставленные прозрачно-зеленые глаза смотрят с интересом. - Заблудился?
Его спутники рассмеялись сдержано и негромко.
- Да нет, - Эльф вскинул на всадника дерзкий насмешливый взгляд. - Захотелось вот на
властелина вашего взглянуть: может, примет менестреля?
Всадник приподнял бровь:
- Петь ему будешь, Элда?
- А что?..
Светловолосый подумал.
- Ну, что же... Думаю, ему будет интересно тебя послушать. Садись в седло.
- А... каков он собой?
- Кто?
- Ну, владыка ваш...
Светловолосый усмехнулся уголком губ:
- Увидишь. А ты смелый... Не боишься?
- Кого? - дернул плечом Эльф.
- Моргота, - жестко, раздельно ответил воин, через плечо бросив холодный быстрый
взгляд на Эльфа. Тот промолчал, и больше они не проронили ни слова до конца пути.
- Ангор? Приветствую. Кто это с тобой?
- Менестрель.
- Альв?
- Синда. Говорит, хочет петь Властелину.
- Менестрель... - страж внимательно оглядел Гилмира. - Что ж, входи... Постой, - поднял
руку предостерегающе. - Оставь меч.
- Что, - прищурился Эльф, - Властелин боится, что его убьют?
- Не смей! - скрипнул зубами страж; Ангор положил руку ему на плечо, и тот закончил
уже спокойно. - Он ничего не боится. Оружие тебе не понадобится. Здесь тебя никто не тронет.
Я покажу дорогу...
- Я сам провожу, - вмешался Ангор и кивнул Гилмиру - идем, мол.
Все происходящее казалось нереальным. Может, ловушка? Неужели так просто -
добраться до Врага, и все рассказы о подвигах Берена - ложь? А Орков-то здесь нет. Только
Люди. Странные люди. Непонятные. Спокойные, молчаливые. Ни тени неприязни. Однако, как
этого стража задело!..
- Подожди здесь, я скажу ему, - Ангор исчез за дверью.
Эльф растерянно вертел головой: это и есть - Ангбанд? Наваждение, что ли? Было
ощущение, что - вот, сейчас очнешься; только почему-то видение никак не исчезает.
- Войди. Он ждет тебя.
Гилмир вздрогнул: задумавшись, даже не услышал, как вернулся Ангор. Не без робости
Эльф открыл дверь. Недоуменно огляделся, подождал немного, потом обратился к человеку в
свободных черных одеждах, стоящему к нему вполоборота:
- А где...
Человек обернулся. Светлые задумчивые глаза скользнули по лицу Эльфа:
- Приветствую, менестрель, - голос был глубокий, низкий.
Гилмир застыл с широко раскрытыми глазами, совершенно ошеломленный внезапной
догадкой.
"А... каков он собой?"
"Увидишь".
- Ты и есть?..
- Я. Ждал другого, да? - уголок губ дернулся - тень грустной усмешки. Вообще, когда он
говорил, лицо его оставалось неподвижным: шрамы. Двигались только губы.
- Ты вырос, - непонятно сказал Властелин. - Выбрал дорогу менестреля?
- и, не дожидаясь ответа. - Спой.
- Что ты хочешь услышать?
- Все равно. Выбери сам. Мне нечасто приходится слышать песни Элдар,
- что-то странное было в его голосе.
Гилмир не подумал, стоит ли петь эту песню - вот же, Вала сам дал ключ! Пожалуй,
баллада о Берене и Лютиэнь была не совсем уместна... Он поймал себя на том, что боится
оскорбить этого усталого седого человека с лицом, изорванным шрамами и такими странными
глазами... Человека?..
- Благодарю, эллинни.
- Как ты сказал?.. - слово было слишком знакомым; так называли его в видениях те двое.
- Ты - помнишь? - взгляд - острый и короткий: вспышка молнии. - Ты не все забыл,
эллинни?
- Объясни, - голос не повиновался Эльфу.
- Постой... не сразу... - Вала был взволнован, кажется, не меньше. - Позволь - твою
лютню.
Менестрель лютню покорно отдал, но невольно отвел глаза, увидев руки Валы. В этом
легенды не лгали. "Не сможет он играть", - подумал с непонятной тоской. Тем более удивился,
когда услышал первый аккорд, чистый и звучный.
Мелодия была медленной, светлой и напевной, как чистая глубокая река. И -
удивительно знакомой. "Колыбельная..."
- Колыбельная? - шепотом.
- Да... А - вот это?
Чуткие пальцы пробежали по струнам, сплетая нить
пронзительно-печальной музыки. Губы Эльфа дрогнули. Он услышал слова
песни, не сразу поняв, что поет это он сам.
Андэле-тэи кор-эме
Эс-сэй о анти-эме
Ар илмари-эллар
Ар Эннор Саэрэй-алло...
О'ллаис а лэтти ах-энниэ
Андэле-тэи кори'м...
Я подарю тебе мир мой - родниковую
воду в ладонях, звездную россыпь
жемчужин, светлое пламя рассветного
Солнца... В сплетении первых цветов я
подарю тебе сердце...
Чужой язык... "Чужой? Но ведь я знаю, я помню, я понимал его..." Он замер,
пораженный, и Вала, почувствовав его смятение, опустил руки.
- Еще, - попросил Эльф почти умоляюще. - Сыграй еще...
И снова звучала мелодия, печальная и светлая, как серебристая дымка тумана ясным
осенним утром; и еще одна, и еще...
- Благодарю... Учитель, - шепотом, не сразу вспоминая слова древнего языка, - Халлэ,
Астар...
- Гэлмор, мальчик мой, - Вала коснулся пепельных волос Эльфа - и тут же отдернул
руку. Тот поднял глаза удивленно - и вскрикнул:
- Учитель!.. Великие Валар, что же я наделал... твои руки...
Пирамида