Тулкас толкнул Мелькора в спину. Тот безвольно повиновался. Он был не здесь. Они
долго спускались в глубь плоти Арды, в глухой темный каземат, где не было ни света, ни звука.
Тулкас держал факел, пока Ауле вбивал в стену кольцо, от которого шла длинная цепь,
соединенная с железным поясом. Он замкнул пояс на талии Мелькора, который в продолжении
всего этого времени стоял в каком-то оцепенении. Дело было сделано. Ауле и Тулкас стояли за
порогом, и Намо сказал тогда те слова, за которые проклинал себя потом:
- Создал Тьму, так и любуйся на нее теперь!
"Зачем я это сделал? Зачем добил поверженного?" - через мгновение подумал он. Эти
слова вывели Мелькора из оцепенения. Он поднял взгляд, и два льдисто-огненных острия
вспыхнули перед глазами Намо. Ему показалось, что он теряет себя - сознание перестало
подчиняться ему, и он едва осознал слова:
- Не будь Тьмы, как бы ты познал Свет?
Намо отшатнулся. Последнее, что он запомнил перед тем, как захлопнулась дверь, был
Мелькор, стоящий закрыв глаза и стиснув скованные руки.
Он вернулся в чертог Людей, но Эльфов Тьмы там уже не было. В ту пору он вновь
взялся за свою Книгу. Ибо все, что произошло, было слишком в разладе с
предопределенностью Валинора. Эльфы Тьмы - Люди появились в одно время с Элдар, и ни
Эру, ни Манве этого не знали. И ничего не могли сделать всемогущие, кроме как казнить их -
"дабы восстановить Замысел Эру". Изначально милостивые. А он сам? Он ведь поддержал
Манве... Намо застонал от злости на себя. Опять проклятая Двойственность! Но ведь он
выбрал! Выбрал? Нет. Он понял - и сейчас у него есть выбор. Его мучит Мелькор? Есть два
пути - встать за него или уничтожить его, чтобы совесть не мучила, вечно напоминая
существованием Мелькора о его, Намо, трусости. Нет, только не это. Идти с Мелькором? С
ужасом Намо понял, что хочет этого. И боится. И тут он вдруг подумал - почему не свой путь?
"Двойственность? Пусть. Пусть будет во мне. Я пойду по грани, зыбкой грани
Равновесия, неся его в руках, как драгоценную чашу с напитком жизни. Свет? Если это Манве,
то это не Свет. Это не моя дорога. Тьма? Не могу. Не знаю почему, но не могу. Грань, где Свет
и Тьма подадут друг другу руки, поддерживая Равновесие... Это? Не знаю... Свет познают лишь
те, кто знает Тьму... Так он сказал... А я их знаю?" Он мучительно хотел спросить, но кого?
Манве? Нет, никогда. Эру? Почему бы и нет? Разве он не Айну, не Владыка Судеб? И он
воззвал к Эру. Почему-то он знал, что Единый слышит его. Но не было ему ответа. И тогда
впервые зародилась в нем сумасшедшая, пугающая мысль обратиться к Мелькору...
Он не сразу пришел к нему. Работы было много у него в те годы. В его чертогах
появились Эльфы, а с ними - Орки. И снова встала перед ним эта двойная сущность бытия -
неужели Орки и есть второе "я" прекрасных Детей Илуватара? Или все же Орков создал
Мелькор? Так говорил Манве, но Намо уже не верил. Он помнил Эльфов Тьмы. И тогда
отважился он записать в Книге их историю. И историю первой войны в Арде...
В ту пору он еще изредка посещал пиры Валар, но все тяжелее давалось ему веселье. И
потому он почти обрадовался, застав у себя после возвращения с пира Ниенну. Ниенны в
Валиноре сторонились - уж очень не вязалась ее вечная печаль с вечным весельем и радостью.
Странная она была
- сестра Намо Мандоса и Ирмо Лориэна.
Она посмотрела брату в глаза, и внезапно его охватило какое-то странное чувство, очень
мучительное и непонятное.
- Тебе не жаль Мелькора, брат? - спросила она тихо и, не дожидаясь ответа, ушла. И тут
Намо понял, что ищет какой-нибудь предлог, чтобы перед самим собой оправдать вдруг
осознанное им желание поговорить с Мелькором. И он нашел этот предлог.
Он долго спускался по бесконечным темным лестницам и коридорам, мимо закрытых
тяжелых дверей все вниз и вниз - к самому сердцу Арды, к каземату Мелькора. Сюда не
проникал свет. Здесь не было звуков. Здесь время тянулось долго и мучительно даже для
Бессмертных, и смерть начиналась казаться не злом, а избавлением. Но и этого не было дано
Мелькору - пока.
Намо отлично видел в темноте, но здесь даже он шел с трудом, спотыкаясь. И впервые
ему подумалось - а каково там Мелькору? Сто лет наедине с самим собой - самым страшным
собеседником... И от этой мысли Намо стало не по себе. Он остановился перед дверью. Под
рукой его она бесшумно растворилась, но Намо не вошел, отчего-то робея, а остановился на
пороге, прислушиваясь к звенящей тишине и напрасно вглядываясь в темноту.
- Мелькор, - нерешительно позвал он, пугаясь звука собственного голоса. - Мелькор, ты
здесь?
Из темноты послышался короткий злой смешок и звяканье цепи:
- А куда же я по-твоему денусь? Я прикован, - снова смешок. - Ауле постарался на
совесть.
Голос звучал глуховато, словно Мелькор за годы одиночества отвык говорить. Намо
молчал, не зная, как начать разговор, но Мелькор облегчил ему задачу.
- Ты ведь не просто так пришел сюда, Мандос. Спрашивай, я отвечу.
И добавил с издевкой:
- Вежливый гость не оставит без внимания вопросы хозяина!
Намо молча проглотил оскорбление - он понимал, что Мелькор вправе так говорить. Он
набрался решительности и задал свой вопрос.
- Мелькор, скажи, зачем ты создал Орков?
- А-а, значит уже появились в твоих владениях... А почему ты считаешь, что я их создал?
- Так говорит Манве.
Мелькор зло рассмеялся.
- Конечно, что можно ждать хорошего от злодея Мелькора! Ах, бедные Дети Илуватара!
Внезапно он замолчал, и затем продолжил совсем другим голосом - с какой-то затаенной
тоской и горечью:
- Не я их создатель, хотя доля моей вины здесь есть.
- Но кто тогда?
- Страх. Страх и темнота.
- Но разве не ты творец тьмы и страха?
После недолгого молчания:
- Намо, скажи, ты боишься Тьмы?
Намо задумался.
- Нет, пожалуй. Я ведь привык к темноте.
- Не путай темноту и Тьму. Темнота идет из Тьмы, но и Свет рождается во Тьме. Надо
лишь уметь видеть... Ты видишь звезды?
- Да, но...
- Давно?
Намо опять задумался и, вдруг охнул от изумления - в этот миг он понял, что видел их
всегда, еще до рождения Арды. Словно рухнула завеса между зрением и осознанием. Почему
сейчас? Неужели - Мелькор?
Мелькор понял его молчание.
- Значит и ты можешь видеть. Но смеешь ли? Сможешь ли понять, что Тьма была до нас,
что она не мной создана? Я могу лишь видеть ее и понимать, и помогать другим увидеть и
познать ее. Тьма не рождает страха в том, у кого есть разум и воля не бежать от нее, но
всмотреться и понять. А Дети Единого оказались слабы духом... в большинстве своем. И живут
они теперь почти все под опекой Валар, не сами... А Орки - что ж, они бессмертны как и
Эльфы. Они рождены страхом и мстят за свой страх всем; страх - их сущность, страх - их
оружие... Всем хороши создания Эру - мудры, красивы, отважны... Но им никогда не понять
цену и смысл жизни, ибо не дано им смерти. И никогда им не познать в полной мере цену
Пирамида