будет ли этим вечером собрание.
- Я сообщу вам обычным способом, когда будет следующее собрание, - повторял
Гарри снова и снова, - но сегодня это невозможно, мне нужно будет - э-э - идти
на исправительное Зельеделие.
- Ты посещаешь исправительное Зельеделие!? - спросил Захария Смит надменно у
поставленного в тупик Гарри в Большом Зале после обеда. - Господи, да твои дела
действительно плохи. Ведь Снейп, если не ошибаюсь, обычно не дает дополнительных
уроков.
Когда Смит удалился ужасно манерной походкой, Рон посмотрел ему вслед.
- Может мне его проклясть? Отсюда, пожалуй, еще можно дотянуться, - сказал он,
доставая свою палочку и нацеливая Смиту между лопаток.
- Да забудь об этом, - сказал Гарри мрачно. - Так ведь все начинают думать,
разве нет? То, что я - полный тупи...
- Привет, Гари, - послышалось позади них. Он обернулся и увидел Чу.
- О, - сказал Гарри, и у него в животе что-то екнуло. - Привет
- Мы будем в библиотеке, Гарри, - сказала Гермиона утверждающе, схватив Рона за
локоть и утаскивая по направлению к мраморной лестнице.
- Хорошо провел Рождество? - спросила Чу.
- Да, не плохо, сказал Гарри.
- Мое было довольно тихим, - сказала Чу. По каким-то причинам она выглядела
немного взволнованной. - Хм... в следующем месяце будет очередной поход в
Хогсмит, ты видел объявление?
- Что? А - нет, еще не проверял доску объявлений поле приезда.
- Да, это будет в День Святого Валентина...
- Ага, - сказал Гарри, удивляясь тому, что она об этом заговорила. - Ну, ты,
вероятно, хотела бы...
- Только если этого хотел ты, - сказала она горячо.
Гарри опешил. Он всего лишь хотел сказать: "Ты, вероятно, хотела бы узнать,
когда будет следующее собрание Общества Защиты?", но её ответ этому явно не
соответствовал.
- Я - э-э... - пробормотал он.
- О, все в порядке, если ты не хочешь, - сказала она подавленно. - Не
беспокойся. Я - увидимся.
Она ушла. Гарри стоял и смотрел ей вслед, его мозг отчаянно пытался найти всему
этому объяснение. Потом что-то щелкнуло у него в голове.
- Чу! Эй - Чу!
Он догнал её посредине мраморной лестницы.
- Э-э... не хотела бы ты пойти со мной в Хогсмит в День Святого Валентина?
- О-о, да! - сказала она, наливаясь краской и сияя.
- Замечательно... ну... значит - договорились, - сказал Гарри, почувствовав, что
день не был полностью потерян. Он, фактически, взлетел до библиотеки, чтобы
вместе с Роном и Гермионой отправиться на послеобеденные уроки.
В шесть часов вечера, однако, даже эйфория из-за успешного приглашения Чу Ченг
не могла заглушить зловещие предчувствия, которые все усиливались с каждым шагом
его приближения к кабинету Снейпа.
Он немного постоял перед дверью, желая оказаться почти где угодно, лишь бы не
здесь, а потом, набрав в грудь воздуха, постучал и вошел.
Темная комната была увешана всевозможными полками, сплошь уставленными сотнями
склянок, в которых находились разноцветные зелья с плавающими в них скользкими
частями животных и растений. В одном углу стоял шкаф с различными ингредиентами,
в краже которых однажды Снейп обвинял Гарри и, надо сказать - не без основания
обвинял. Внимание Гарри привлек к себе стол, на котором располагалась неглубокая
каменная чаша, гравированная какими-то рунами и символами, из неё лилось
неестественное свечение. Гарри сразу же узнал её - это был Дубльдум Дамблдора.
Гадая, по каким таким причинам Дубльдум находится здесь, он подскочил от
неожиданности, когда из тени донесся холодный голос Снейпа.
- Закрой за собой дверь, Поттер.
Гарри сделал, как ему сказали, но его не покидало ужасное чувство, будто он
запер себя в тюремной камере. Когда Гарри вернулся в комнату, Снейп уже вышел на
свет и молча указывал на стул напротив своего стола. Гарри сел, то же сделал и
Снэйп. Его холодные черные глаза, не мигая, уставились на Гарри, и глубокая
неприязнь застыла в каждой морщинке его лица.
- Итак, Поттер, вы знаете, зачем вы здесь, - сказал он. - Директор попросил меня
научить вас пользоваться окклюменцией. Я только надеюсь, что вы окажетесь более
способным к этому, нежели к Зельеделию.
- Хорошо, - сказал Гарри кратко.
- Эти уроки не будут обычными, Поттер, - сказал Снейп, его глаза недобро
сузились, - но я все еще ваш учитель, и поэтому вы всегда будете называть меня
Пирамида