— А я и не говорю, — спокойно произнесла Гермиона.
— Потому что она никогда не будет лучше Хагрида, — твёрдо сказал Гарри,
полностью осознавая то, что он только что испытал образцовый урок по Уходу За
Магическими существами и был полностью этим расстроен.
Дверь ближайшей теплицы открылась и из неё начали выходить четверокурсники,
включая Джинни.
— Привет, — оживлённо сказала она, когда прошла мимо. Спустя пару секунд Луна
Ловгуд внезапно появилась, волочась позади остального класса, на её носу было
земляное грязное пятно, а её волосы были связаны в пучок на макушке.
Когда она заметила Гарри, её и без того[5] выпуклые глаза взволновано
округлились и она помчалась прямо на него. Большинство её одноклассников
любопытно развернулись посмотреть. Луна сделала глубокий вдох и затем выпалила
безо всякого приветствия:
— Я верю, что тот Тот-Кого-Нельзя-Называть[6] вернулся и я верю, что ты сразился
с ним и улизнул от него.
— Эээ... Да, — неловко промямлил Гарри. Луна носила, то что было похоже на пару
оранжевых редисок в её серьгах. Несомненно, что заметив это, Парвати и Лаванда
начали обе хихикать и тыкать пальцами на её серьги.
— Вы можете смеяться, — рявкнула она, её голос повысился, очевидно под
впечатлением, что Парвати и Лаванда смеялись, сначала с того, что она сказала, а
потом, с того, что она носит, — люди бывало верили, что нет таких вещей, как
Blibbering Humdinger или Crumple-Horned Snorkack!
— Ну, они же были правы, не так ли? — нетерпеливо бросила она. — У них не было
таких вещей, как Blibbering Humdinger или Crumple-Horned Snorkack.
Луна бросила на неё увядший взгляд и умчалась, безумно крутя редисками. Теперь
Парвати и Лаванда не одни надрывались от смеха.
— Вы можете не оскорблять единственных людей, которые верят мне? — спросил Гарри
Гермиону по пути в класс.
— Ох, святое небо, Гарри, ты можешь сделать лучше, чем она, — воскликнула
Гермиона. — Джинни рассказала мне о ней, очевидно, она будет только верить в
вещи, которые окончательно[7] не доказаны. Ну, ничего другого я не ожидала, от
того, чей отец выпускает "Придиру"
Гарри подумал о зловещих крылатых конях, которых он видел в ночь, когда прибыл и
как Луна сказала, что тоже может их видеть. Его настроение легко опустилось.
Лгала ли она? Но прежде чем он ещё смог посвятить себе мысли об этом деле, Эрни
МакМилан предстал перед ним.
— Хочу, чтоб ты знал, Поттер, — сказал он громким голосом, — что не только
чудаки[8] тебя поддерживают. Лично я верю тебе на все сто процентов. Моя семья
всегда твёрдо стояла за Дамблдором и я тоже.
— Эээ... большое спасибо, Эрни, — сказал Гарри, пятясь. Может Эрни тоже напыщен,
как и он сам, и, тем не менее, Гарри по-настоящему оценил признания доверия
того, у кого не свисали редиски с ушей. Без сомнения, слова Эрни стёрли улыбку с
лица Лаванды Браун. И когда Гарри развернулся, чтобы поговорить с Роном и
Гермионой, то заметил лицо Симуса, на котором одновременно читались смущёние и
вызов.
Никто не удивился, когда профессор Спраут начала урок с лекции о важности
С.О.В.Ы. Гарри хотелось, чтобы они это прекратили: у него сразу появлялось
чувство беспокойства и скручивало живот, как только он вспоминал, сколько
домашней работы ему предстоит сделать. И чувство, это только усилилось, когда
профессор Спраут задала им ещё одно сочинение в конце урока[9]. Профессор Спраут
была уставшей и насквозь пропахшей драконьим навозом, который она использовала
как удобрение.
Гриффиндорцы толпой поплелись обратно в замок спустя полтора часа, никто из них
не отличался многословием: это был ещё один долгий день. Поскольку Гарри был
настолько голоден, и ему в пять часов предстояло его первое наказание с Умбридж,
то он пошёл прямо на обед, не поднимаясь на гриффиндорскую башню, чтобы оставить
рюкзак. Так что он мог немного побыть внизу, прежде чем столкнуться с тем, что
Умбридж для него запасла. Только он достиг входа в Большой Зал, как громкий и
сердитый голос прокричал:
— Эй, Поттер!
— Что ещё? — утомлённо пробормотал он, разворачиваясь лицом к лицу с Ангелиной
Джонсон, которая выглядела так, словно была в плохом настроении.
— Я щас скажу тебе, что ещё, — сказала она, маршируя прямо к нему и тяжело тыкая
в грудь Гарри своим пальцем. — Каким образом ты придёшь, если у тебя отбывание
наказания в пять часов в пятницу?
— Что? — не понял Гарри. — Почему?.. ах да, тренировка.
— Наконец-то он вспомнил! — огрызнулась Ангелина. — Разве я тебе не говорила,
что я хочу тренироваться вместе со всей командой, а не приспосабливаться с
каждым в отдельности! Разве я не говорила, что специально зарезервировала
Квиддичное поле? А теперь ты решил, что ты туда не пойдёшь?!!
— Я не решил не приходить туда! — воскликнул Гарри, ужаленный несправедливостью
этих слов. — Я получил наказание от Умбридж лишь за то, что сказал ей правду о
Сама-Знаешь-Ком.
— Ладно, ты можешь просто подойти прямо к ней и попросить её, чтобы она
отпустила тебя в пятницу, — свирепо сказала она, — и мне плевать, как ты будешь
это делать. Скажи ей, если захочешь, что Сам-Знаешь-Кто — плод твоего
воображения, только по-уверенее!
Она развернулась на каблуках и удалилась.
— Знаете что? — спросил Гарри у Рона и Гермионы, когда они вошли в Большой Зал.
— Я думаю, что нам лучше проверить Дружную Лужу (с народного перевода), т.к.
Оливер Вуд убивал нас на протяжении всего сезона, потому что Ангелина похоже
уловила источник его воодушевления.[10]
— Как полагаешь, какая вероятность, что Умбридж отпустит тебя в пятницу? —
скептически спросил Рон, когда они уселись за Гриффиндорским столом.
— Меньше нуля, — мрачно ответил Гарри, кладя отбивную на свою тарелку и
приступая к еде. — Лучше всё-таки, попытаться, не так ли? Я наживу себе ещё два
взыскания или более того: Я думаю, что, — он проглотил полный рот картошки и
добавил:
— Я надеюсь, что она не продержит меня долго этим вечером. Ты хоть
представляешь, что нам надо ещё три сочинения, попрактиковаться в исчезательном
заклинании МакГонаголл, поработать над контр-заклинанием Флитвика, закончить
зарисовкой Буттрикля и завести этот дурацкий дневник снов для Трелани.
Рон простонал и по некоторым причинам глянул вверх, на потолок.
— Похоже, что дождь собирается.
— Как это нам поможет с домашним заданием? — спросила Гермиона, её брови
поднялись.
— Никак, — наконец произнёс Рон, его уши начали краснеть.
Без пяти пять, Гарри сказал им двоим "Пока" и направился к кабинету Умбридж на
третьем этаже. Когда он постучал в дверь, она крикнула "Входите" сладким
голосом. Он, оглядываясь, осторожно вошёл. Гарри знал этот кабинет по трём
Пирамида