Глава двадцать пятая
ЯЙЦО И ГЛАЗ
Гарри не представлял, долго ли ему придется пробыть в ванной, чтобы
разгадать секрет золотого яйца, и решил отправиться туда ночью, когда времени у
него будет навалом. Он чувствовал себя неловко из-за того, что пришлось принять
помощь Седрика, но всё-таки решил воспользоваться ванной префектов; там бывает
гораздо меньше народу, а значит, меньше и вероятность на кого-нибудь наткнуться.
Гарри тщательно спланировал свою вылазку. Как-то раз дворник Филч уже
застал его посреди ночи не-в-постели, и у Гарри не было ни малейшего желания
освежить воспоминания. Плащ-Невидимка, конечно, необходим, а в качестве
дополнительной предосторожности Гарри решил взять Карту Грабителя, которая, не
считая Плаща, больше всего прочего подходила для нарушения школьных правил. На
карте был весь Хогвартс, со множеством кратчайших путей и секретных проходов и,
что самое главное, маленькие подписанные точки показывали бродящих по замку
людей, так что Гарри заранее узнал бы о том, что кто-то приближается к ванной
комнате.
В четверг ночью Гарри выскользнул из постели, надел Плащ, прокрался вниз по
ступенькам, и так же, как той ночью, когда Хагрид показал ему драконов, подождал
пока откроется портретный ход. На сей раз снаружи его ждал Рон, который сказал
Толстушке пароль «банановые чипсы». «Ни пуха!» — прошептал он прошмыгнувшему
мимо него Гарри, и полез в гостиную.
Этим вечером передвигаться под плащом было довольно неудобно, поскольку
Гарри в одной руке нес тяжелое яйцо, а другой держал перед носом карту. Однако в
залитых лунным светом коридорах было пусто и тихо и, время от времени сверяясь с
картой, Гарри был совершенно уверен, что ни на кого не наткнётся. Дойдя до
статуи Бориса Беспечного, у которого правая перчатка красовалась на левой руке,
а левая — на правой, Гарри нашел нужную дверь, подошел к ней почти вплотную и
прошептал «свежая сосна», пароль, который сказал ему Седрик.
Дверь со скрипом открылась. Гарри скользнул внутрь, запер её за собой, снял
Плащ-Невидимку и осмотрелся.
Его первой реакцией была мысль о том, что стоит стать префектом хотя бы для
того, чтобы иметь возможность пользоваться этой ванной. Мягкий свет роскошной
люстры со множеством свечей играл на белом мраморе, из которого было сделано всё
вокруг, включая собственно ванну, напоминавшую пустой, прямоугольный бассейн,
наполовину утопленный в пол. По краю бассейна шла целая сотня золотых кранов с
инкрустированными ручками, и каждую ручку украшал свой собственный самоцвет. Был
даже трамплин для прыжков в воду. Длинные белые льняные занавеси закрывали окна;
большая стопка пушистых полотенец лежала в углу, а на стене висела картина в
золотой раме. На картине спала белокурая русалка. Волосы струились по её лицу и
слегка колыхались всякий раз, когда она всхрапывала.
Гарри, осматриваясь, прошёл вперёд и его шаги эхом отозвались от стен.
Какой бы великолепной не была ванная и как бы ему не хотелось испытать хотя бы
несколько кранов — теперь, оказавшись здесь, он не мог избавиться от чувства,
что Седрик решил его надуть. Как, скажите на милость, всё это может помочь
раскрыть тайну яйца? Тем не менее, он положил одно из махровых полотенец, плащ,
карту и яйцо на край огромной, как бассейн ванны, затем опустился на колени и
открыл несколько кранов.
Он сразу же понял, что из кранов течет вода, смешанная с пеной для ванн,
хотя пена эта ни капли не походила на ту, к которой привык Гарри. Из одного
крана вылетали розовые и голубые пузыри размером с футбольный мяч; из другого
текла густая белоснежная пена, которая легко выдержала бы его вес, вздумай он
это проверить; фиолетовые облака из третьего стелились по воде и окутывали всё
вокруг густым ароматом. Гарри некоторое время развлекался, открывая и закрывая
краны. Больше всех ему понравился тот, чья струя рикошетом отскакивала от
поверхности воды, образуя большие арки. Когда глубокий бассейн наполнился
горячей водой, пеной и пузырями, а это заняло очень мало времени, учитывая его
размеры, Гарри выключил все краны, снял халат, тапочки и пижаму и скользнул в
воду.
Его ноги едва достали до дна, и Гарри немножко поплавал, прежде чем
вернуться к бортику, где он смог встать и приступить к разгадке тайны. Гарри
нежился в горячей воде в облаках пены и разноцветного пара, но ни одной
блестящей мысли ему в голову так и не пришло.
Гарри протянул влажные руки, взял яйцо и открыл его. Вой и скрежет
заполнили ванную, отражаясь от мраморных стен, но звуки эти были такими же
непонятными, как и раньше — даже, пожалуй, стали ещё непонятнее из-за эха. Он
снова захлопнул яйцо, опасаясь, что звук привлечет Филча, и раздумывая, не этого
ли хотел Седрик, и тут — Гарри даже подскочил от неожиданности и выронил яйцо,
которое, загремев, покатилось по полу ванной — кто-то произнес:
«На твоем месте я бы попробовала положить его в воду.»
От изумления Гарри наглотался пузырей. Он встал, отплевываясь, и увидел,
что на одном из кранов сидит, скрестив ноги, призрак очень печальной девочки.
Это была Мрачная Миртл, рыдания которой обычно раздавались в туалете тремя
этажами ниже.
«Миртл! — возмущенно сказал Гарри, — я… я же раздет!»
Пена была такой плотной, что это едва ли имело значение, но у него было
неприятное чувство, что Миртл подглядывала за ним из одного из кранов с того
момента, как он пришёл.
«Я закрыла глаза, когда ты залезал в ванну, — ответила она, подмигивая ему
через толстые стекла очков. — Ты не заходил повидать меня уже целую вечность».
«Гм… Ну… — протянул Гарри, слегка сгибая колени, чтобы быть абсолютно
уверенным в том, что Миртл не видит ничего кроме его головы. — Вообще-то, мне же
нельзя заходить к тебе в туалет, правда? Он же девчачий».
«Раньше это тебя не смущало, — грустно возразила Миртл. — Ты торчал там всё
время».
Так оно и было, но только потому, что Гарри, Рон и Эрмиона сочли
неработающий туалет Миртл самым подходящим местом, чтобы в тайне приготовить
Многосущное зелье — запрещенное снадобье, которое на час превратило Гарри и Рона
в двойников Крабба и Гойла и помогло им пробраться в гостиную Слитерина.
«Мне из-за этого здорово влетело, — сказал Гарри, и почти не соврал;
действительно, как-то раз Перси застал его выходящим из туалета Миртл. — Так что
я решил больше не рисковать».
«А… тогда понятно, — вздохнула Миртл, тоскливо ковыряя прыщ у себя на
подбородке. — Что ж… всё равно… я бы попробовала открыть яйцо в воде. Седрик
Диггори так и сделал».
«Ты и за ним подглядывала? — сердито спросил Гарри. — Ты что же,
Пирамида