пробираешься сюда по вечерам и любуешься, как префекты принимают ванну?»
«Иногда, — лукаво ответила Миртл, — но раньше я никогда ни с кем не
заговаривала».
«Какая честь, — мрачно буркнул Гарри. — Закрой глаза!»
Перед тем, как вылезти из ванной, он удостоверился, что Миртл плотно
закрыла очки ладошками, затем обернул полотенце вокруг талии, и отправился за
яйцом. Как только он вернулся назад в воду, Миртл, взглянув на него сквозь
пальцы, сказала: «А теперь давай… открой его под водой!»
Гарри опустил яйцо в пенистую воду, и открыл… на сей раз оно не завизжало.
Гарри услышал бульканье, напоминавшее песню — песню, слов которой он не мог
разобрать.
«Голову тоже нужно опустить в воду, — сказала Миртл, явно наслаждаясь тем,
что дает ему указания. — Ну же!»
Гарри сделал глубокий вдох и нырнул — и теперь, сидя на мраморном дне
заполненной пузырьками ванной, он услышал хор жутких голосов, поющих из
открытого яйца в его руках:
На звуки наших голосов скорей иди,
Им не дано понятно в воздухе звучать,
И ты, покуда ищешь нас, учти,
Мы взяли то, что будет горько потерять.
На поиски тебе отпущен час
Так что не мешкай, отправляйся в путь.
Но час пройдет — вини себя, не нас -
Ты опоздал. Потерю не вернуть.
Гарри всплыл, высунулся из пузырящейся воды и мотнул головой, стряхивая
волосы с глаз.
«Слышал?» — спросила Миртл.
«Да-а... 'На звуки наших голосов скорей иди...' — будто бы меня нужно
уговаривать... погоди-ка, мне надо еще раз послушать...»
Он снова нырнул. Ему понадобилось еще три раза прослушать песню под водой,
прежде чем он окончательно её запомнил; потом он ещё немного поплескался в воде,
думая изо всех сил, а Миртл сидела и смотрела на него.
«Я должен пойти и найти людей, чьим голосам не дано понятно в воздухе
звучать… — медленно сказал он. — Эээ… кто бы это мог быть?»
«Плохо соображаешь?»
Он не видел Мрачную Миртл такой веселой с тех пор, как после приёма
Многосущного Зелья у Эрмионы вырос хвост, а лицо покрылось кошачьей шерстью.
Гарри обвел ванную взглядом, размышляя… раз голоса можно услышать только под
водой, значит они должны принадлежать подводным существам. Он изложил эту теорию
ухмыляющейся Миртл.
«Вот и Диггори тоже так подумал, — сказала она. — Лежал тут и болтал об
этом сам с собой целую вечность. Да, вечность… Почти вся пена растаяла…»
«Подводные существа… — медленно повторил Гарри. — Миртл… Кто ещё живет в
озере, кроме гигантского спрута?»
«Ой, много всяких тварей, — сказала она. — Я иногда там бываю… часто не по
своей воле, если кто-то неожиданно спускает воду в моем унитазе…»
Стараясь не думать о Миртл, несущейся по трубам в озеро вместе с содержимым
унитаза, Гарри спросил: «Ладно, а кто-нибудь из тамошних обитателей говорит
человеческим голосом? Подожди-ка…»
Взгляд Гарри упал на изображение спящей русалки.
«Миртл, там случайно нет русалок или водяных?»
«Ух ты, здорово! — сказала она, сверкнув очками с толстыми стеклами, —
Диггори потребовалось намного больше времени! И она тогда не спала, — Миртл с
отвращением на лице мотнула головой в сторону русалки, — кокетничала и хихикала,
хлопала плавниками…»
«Так вот что это значит! — возбужденно воскликнул Гарри. — Второе задание —
найти русалок в озере и… и…»
Но тут он неожиданно понял, что сказал, и почувствовал, как радость
улетучивается из него, как воздух из воздушного шарика. Он был неважным пловцом;
у него не было практики. Дадли, пока был маленький, брал уроки плавания, а Гарри
Тётя Петуния и Дядя Вернон учить не стали, видимо, в душе надеясь, что в один
прекрасный день он утонет. Он мог пару раз переплыть ванну, но озеро было очень
большое, и очень глубокое… а русалки, конечно же, живут на самом дне…
«Миртл, — медленно произнес Гарри, — а как я буду там дышать?»
При этих словах глаза Миртл вдруг снова наполнились слезами.
«Какая бестактность!» — прошептала она, роясь в своих одеждах в поисках
носового платка.
«Почему?» — удивился Гарри.
«Спрашивать о том, как дышать, меня! — пронзительно крикнула она, и эхо ее
голоса громко прокатилось по ванной. — Когда я не могу… Когда я не… Уже столько
лет…»
Она зарылась лицом в носовой платок и громко зарыдала. Гарри помнил, как
чувствительно Миртл относилась к собственной смерти, но ни один из его знакомых
призраков, не придавал этому событию такого значения.
«Прости, — нетерпеливо сказал он. — Я не хотел — я просто забыл…»
«Ну да, конечно, так просто позабыть, что Миртл мертва, — прорыдала Миртл,
глядя на него опухшими глазами. — Обо мне частенько забывали, даже когда я была
жива. Они и тело-то моё нашли не сразу — я-то знаю, я сидела там и ждала их. А
потом заявилась Оливия Хорнби: ‘Ты снова дуешься Миртл? — сказала она, —
Профессор Диппет велел мне тебя найти — ', и тут она увидела мое тело… о, она
этого не забыла до самого своего смертного часа, уж я-то об этом позаботилась…
преследовала её и напоминала, да-да… Вот помню, на свадьбе ее брата…»
Но Гарри не слушал; он снова думал о русалочьей песне. Мы взяли то, что
будет горько потерять. Похоже, они собираются что-то у него стащить, а он должен
забрать его обратно. Что же это такое?
«…и потом, конечно, она обратилась в Министерство Магии, чтобы я перестала
ее преследовать, и мне пришлось вернуться сюда и поселиться в туалете».
«Ладно, — перебил её Гарри. — Что ж, я теперь ближе к цели, чем раньше…
Закрой глаза еще раз, пожалуйста. Я вылезаю».
Он достал яйцо со дна бассейна, выбрался наружу, вытерся и снова натянул
пижаму и халат.
«Ты зайдешь ко мне в туалет как-нибудь?» — грустно спросила Миртл, когда
Гарри потянулся за Плащом-Невидимкой.
«Знаешь… Я постараюсь, — сказал Гарри, думая про себя, что придёт в туалет
Миртл только если все остальные туалеты в замке выйдут из строя. — Пока,
Миртл... и спасибо за помощь».
Пирамида