почти до самого края складчатой мантии, из-под которой виднелись две огромные
серые ступни, попиравшие гладкий пол зала. А между ступнями, лицом вниз, лежала
маленькая фигурка в чёрном, с огненно-рыжими волосами.
"Джинни! - прошептал Гарри, бросаясь к ней и падая на колени. - Джинни - не
умирай - пожалуйста, только не умирай, - он отбросил палочку в сторону, схватил
Джинни за плечи и перевернул на спину. Лицо её было белым, как мрамор, и таким
же холодным на ощупь, но её глаза были закрыты, а значит, она не подверглась
окаменению. Но тогда она, стало быть... - Джинни, прошу тебя, проснись", -
встряхивая её, в отчаянии шептал Гарри. Безнадёжно, её голова безвольно
покачивалась из стороны в сторону.
"Она не проснется", - произнёс мягкий голос.
Гарри резко выпрямился и развернулся, так и не встав с колен.
У ближайшей колонны, наблюдая за ним, стоял высокий черноволосый юноша. Его
силуэт был размыт, как будто Гарри смотрел на него сквозь затуманенное окно. Но
ошибки быть не могло...
"Том... Том Ребус?"
Ребус кивнул, не спуская глаз с лица Гарри.
"Что ты подразумеваешь под "она не проснется"? - в отчаянии крикнул Гарри. -
Она ведь не... она не...?"
"Она пока ещё жива, - вымолвил Ребус. - Но только пока".
Гарри смотрел на него. Том Ребус учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад,
однако сейчас он был здесь, всё такой же, шестнадцатилетний, и от него исходил
странный туманный свет.
"Ты - привидение?" - нерешительно спросил Гарри.
"Воспоминание, - спокойно ответил Ребус, - пятьдесят лет хранившееся в
дневнике".
Он указал на пол. Там, внизу, у ног гигантской статуи лежал раскрытый
маленький чёрный дневник, найденный Гарри в туалете Мрачной Миртл. Какое-то
мгновение Гарри недоумевал, как этот дневник сюда попал, но были куда более
срочные дела, не терпевшие отлагательства.
"Ты должен мне помочь, Том, - попросил его Гарри, вновь приподнимая голову
Джинни. - Мы должны как-то выбраться отсюда. Здесь василиск... Я не знаю, где
он, но он может появиться в любой момент... Пожалуйста, помоги мне..."
Ребус не шелохнулся. Гарри, обливаясь потом, смог приподнять Джинни с пола и
нагнулся, чтобы подобрать свою палочку.
Но она исчезла.
"Том, ты не видел...?"
Гарри взглянул на него. Ребус всё ещё наблюдал за ним - вертя в длинных
пальцах палочку Гарри.
"Благодарю", - сказал Гарри, протягивая руку.
Кончики губ Ребуса скривились в усмешке. Он продолжал пристально смотреть на
Гарри, бездумно вертя в руках его палочку.
"Послушай, - нетерпеливо произнёс Гарри, его колени подгибались под мёртвой
тяжестью тела Джинни. - Нам надо уходить! Если придёт василиск..."
"Он не придёт, пока его не позовут", - спокойно ответил Ребус.
Гарри, не в силах более поддерживать Джинни, осторожно опустил её на пол.
"О чём ты говоришь? - в смятении спросил он. - Послушай, отдай мою палочку,
она может мне понадобиться..."
Улыбка на лице Ребуса стала шире.
"Она тебе больше не понадобится", - сказал он.
Гарри смотрел на него.
"В каком смысле она мне не...?"
"Я долго ждал этого, Гарри Поттер, - произнёс Ребус. - Ждал возможности
увидеть тебя. Поговорить с тобой".
"Послушай, - теряя терпение, сказал Гарри. - Мне кажется, ты не понимаешь. Мы
в Потайной Комнате. Мы можем поговорить и позже..."
"Мы будем разговаривать сейчас", - произнёс Ребус, всё ещё широко улыбаясь, и
опустил палочку в карман.
Гарри испытующе смотрел на него. Здесь происходило что-то очень странное...
"Как Джинни оказалась в таком состоянии?" - медленно спросил он.
"Хм, это интересный вопрос, - с удовлетворением заметил Ребус. - И это
довольно длинная история. Я полагаю, настоящая причина того, что Джинни Уизли
находится в таком состоянии, заключается в том, что она открыла своё сердце и
поведала все свои тайны и секреты невидимому незнакомцу".
"О чём ты говоришь?" - непонимающе спросил Гарри.
"Дневник, - ответил Ребус. - Мой дневник. Маленькая Джинни писала в нём месяц
за месяцем, открывая мне все свои несчастья и огорчения: как её братцы дразнят
её, как ей пришлось идти в школу в поношенной одежде и со старыми учебниками,
как, - тут глаза Ребуса блеснули, - как она не думала, что когда-нибудь
понравится знаменитому, хорошему, великому Гарри Поттеру..."
Всё время, пока он говорил, взгляд Ребуса не отрывался от лица Гарри. В нём
сквозило странное, почти голодное выражение.
"Ужасно, просто невыносимо скучно выслушивать глупые маленькие огорчения
одиннадцатилетней девочки, - продолжал он. - Но я был терпелив. Я написал ей в
ответ. Я посочувствовал ей. Я был добр. Джинни просто полюбила меня. Никто
никогда не понимал меня так, как ты, Том... Я так счастлива, что у меня есть
такой дневник, где я могу написать всё... Это как друг, которого я могу носить с
собой в кармане..."
Ребус разразился высоким, холодным смехом, который совсем не шёл ему. От
этого смеха волосы на затылке Гарри встали дыбом.
"Честно говоря, Гарри, мне всегда удавалось очаровывать людей, в которых я
нуждался. Поэтому и Джинни раскрыла мне свою душу, и её душа оказалась именно
тем, чего я желал... Я становился сильнее и сильнее, питаясь её самыми глубоко
запрятанными страхами, самыми тёмными секретами и тайнами. Я становился
могущественней, намного могущественней, чем маленькая мисс Уизли. Достаточно
могущественным, чтобы начать открывать мисс Уизли некоторые из моих тайн,
отдавая ей частицы моей души..."
"Что ты имеешь в виду?" - спросил Гарри, чувствуя, как внезапно пересохло во
рту.
"Ты всё ещё не догадался, Гарри Поттер? - мягко промолвил Ребус. - Это Джинни
Уизли открыла Потайную Комнату. Это она душила школьных петухов и делала
угрожающие надписи на стенах. Это она натравила змею Слайзерина на четырёх
нечистокровных и кошку".
"Нет", - прошептал Гарри.
"Да, - спокойно отозвался Ребус. - Конечно, сначала она не осознавала, что с
ней происходит. Это было так умилительно. Хотел бы я, чтобы ты увидел её новые
записи в дневнике... они стали намного интереснее... Дорогой Том, - нараспев
цитировал он, глядя в искажённое ужасом лицо Гарри, - мне кажется, я теряю
память. Моя одежда вся в петушиных перьях, а я не знаю, как они туда попали.
Дорогой Том, я не могу вспомнить, что я делала в ночь Хэллоуина, а кто-то напал
Пирамида
