- А если не поймаем, ваше преосвященство? - спросил Великий
Инквизитор.
Кардинал Лурдзамийский не ответил.
- Мы должны молиться, - сказал Его Святейшество. - В пору, когда
Церкви и всему человечеству угрожает гибель, мы должны воззвать о помощи
к Господу нашему Иисусу Христу. Еще мы должны делать все, что зависит от
нас, и требовать от себя невозможного. И молиться за души наших братьев
и сестер во Христе, даже - и особенно - за душу Энеи, которая бездумно
ведет своих собратьев к гибели.
- Аминь, - произнес монсеньор Лукас Одди.
Собравшиеся преклонили колени и склонили головы, а Его Святейшество
Папа Урбан Шестнадцатый поднялся и направился к алтарю, чтобы вознести
благодарственную молитву.
14
Энея.
Это имя - первое, что всплыло у меня в памяти. Я подумал о ней
прежде, чем даже о себе.
Энея.
А потом пришли боль, грохот, сырость. Но главное - боль. Именно
боль и привела меня в сознание.
Я открыл один глаз. Другой казался крепко склеенным то ли
запекшейся кровью, то ли чем еще. Раньше, чем вспомнил, кто я и где
нахожусь, я ощутил боль от бесчисленных ушибов и порезов; сильнее всего
досталось правой ноге. Тут я вспомнил, кто я. А затем - где недавно был.
Я засмеялся. Точнее, попытался засмеяться. Мои губы распухли и
потрескались, в уголке рта запеклась кровь. Смех больше походил на
протяжный стон.
Меня проглотила огромная рыбина, и произошло это в мире, состоявшем
целиком из атмосферы, облаков и молний. А теперь чудовище меня
спокойненько переваривает...
Ну и грохот! Оглушительные взрывы. Раскаты грома, беспрерывный
стук... Словно тропический ливень барабанит по сплошному пологу
джунглей. Я сощурился. Темнота... Вспышка ослепительно белого света...
На сетчатке осталось размытое изображение... Снова вспышка, и снова...
Я вспомнил торнадо и грозовой фронт, которые подбирались к моему
каяку. Но это была совсем другая гроза. И дождь в самом деле стучал по
пологу джунглей. В лицо и в грудь колотились обрывки нейлона, остатки
паруса, мокрые пальмовые листья, обломки фибропласта. Я уставился вниз,
ожидая очередной вспышки. Внизу обнаружился разбитый вдребезги каяк. И
мои ноги... еще частично в кокпите лодки... левая - целая и невредимая,
а вот правая... Я вскрикнул от боли. Правая нога была, безусловно,
сломана. Я не видел торчащих из нее костей, но был уверен, что перелом -
где-то в районе бедра.
В остальном со мной все как будто было в порядке. Если не считать
ушибов, порезов и крови налицо и на руках. Брюки превратились в
лохмотья. Та же участь постигла куртку и рубашку. Однако, повернувшись
туда-сюда, выгнув спину, потянувшись, пошевелив пальцами на руках и на
левой ноге, а затем предприняв аналогичную попытку с пальцами правой, я
пришел к выводу, что жив и более или менее невредим - позвоночник цел,
ребра на месте, лишь по правой ноге растекалась боль, словно в нее
всадили кусок раскаленной проволоки и тащат по венам.
При следующей вспышке я попробовал определить свое местонахождение.
Каяк - и я вместе с ним, - похоже, застрял в джунглях, угодил в ловушку
ветвей; меня заботливо укутывал, как саваном, дырявый парус, в лицо
лезли мокрые листья, а до земли, то есть до поверхности неизвестной
планеты, было попросту неизвестно сколько.
Деревья? Земля? Поверхность?
Мир, в котором я недавно находился, не имел поверхности... По
крайней мере до нее нельзя было добраться без того, чтобы чудовищное
давление не расплющило тебя и не превратило в лепешку размером с кулак.
И вряд ли на поверхности того юпитерианского мира, где водород переходил
в состояние металла, могли расти деревья. Значит, я не там. И не в
желудке проклятой "камбалы". Но тогда где?
Раскаты грома напоминали взрывы плазменных гранат. Налетел порыв
ветра, каяк вздрогнул, покачнулся, и я громко завопил от боли в ноге.
Должно быть, на какой-то миг я потерял сознание, ибо, когда снова открыл
глаза, выяснилось, что ветер стих, зато дождь лупит по мне словно
кулачки тысяч мертвых детишек. Я вытер с лица влагу и кровь и вдруг
сообразил, что дрожу, хотя моя кожа, несмотря на холодный дождь,
буквально пышет жаром. Сколько я тут провел? Какие зловредные бактерии
проникли в мои порезы? И чем я мог заразиться в брюхе той мерзостной
"камбалы"?
Логика подсказывала, что все воспоминания о полете в атмосфере
юпитерианского мира и о проглотившем меня чудовище - не более чем сон,
что я попал сюда - куда сюда? - через портал после бегствам
Витус-Грей-Балиана Б. Да, бегство было, переход был, а все остальное -
кошмарный сон. А как же тогда быть с ошметками паруса? И воспоминания
очень уж живые и подробные. К тому же логика подсказывала, что в моем
путешествии с самого начала не было никакой логики.
Ветер сотряс дерево. Каяк соскользнул по стволу. Боль в ноге
пронзила все тело.
Я прикинул, что, пожалуй, хватит предаваться размышлениям, пора
приниматься за дело. В любой момент каяк может рухнуть, а то еще и ветки
обломятся, и я полечу вниз вместе с обломками фибропласта, обрывками
нейлоновых шкотов и дырявого паруса - вниз, во мрак, со сломанной
ногой... Молнии вспыхивали теперь менее регулярно, и мрак почти не
рассеивался. Я не видел под собой ничего, кроме переплетения ветвей и
толстых серо-зеленых, закрученных спиралью стволов. Что это за деревья?
Я таких не помню.
Где я? Энея... Куда ты меня отправила на сей раз?..
Я постарался не думать об этом. Это была почти молитва, а я не
собирался приобретать дурную привычку и чуть что молиться девушке, с
которой вместе странствовал по галактике, которую защищал, с которой
завтракал и ужинал и четыре года подряд спорил. Знаешь, детка, вообще-то
могла бы ты подбирать для меня более приветливые планеты. Конечно, если
бы у тебя был выбор.
Громыхнул гром, но вспышки на сей раз не последовало. Каяк
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида