- Да, принимаю, - ответил священник.
При этих словах перед ним поставили кресло с балдахином. Декан
простер руки и возгласил:
- Принимая твое каноническое избрание, все собравшиеся - перед
лицом Бога Всемогущего - признают тебя епископом римской Церкви, Папой и
главой коллегии епископов. И да поможет тебе Господь.
- Аминь. - Кардинал Лурдзамийский потянул за шнур и опустил
балдахин.
Балдахины опустили все восемьдесят три присутствовавших и тридцать
семь голографических образов. Лишь новый Папа не опустил балдахина.
Священник - теперь Верховный Понтифик - сидел в своем кресле,
откинувшись на подушки.
- Какое имя ты избираешь для своего понтификата? - спросил декан.
- Я избираю имя Урбан Шестнадцатый, - ответил священник.
По капелле пронесся шепоток. Декан протянул руку, помог Папе
подняться и вместе с помощниками вывел его из капеллы.
Кардинал Мустафа сказал, повернувшись к кардиналу Лурдзамийскому:
- Он, должно быть, имел в виду Урбана Второго. Урбан Пятнадцатый
жил в двадцать седьмом веке - жалкий трус, способный только детективы
читать да писать трогательные послания бывшей возлюбленной.
- Урбан Второй, - задумчиво протянул кардинал Лурдзамийский. - Да,
конечно.
Через несколько минут декан и его помощники вернулись вместе со
священником - теперь уже Папой, облаченным во все белое - белая сутана,
белая шапочка, широкий белый пояс. Кардинал Лурдзамийский - как и все
остальные - опустился на колени прямо на каменный пол, и новый понтифик
дал свое первое благословение.
Карточки сожгли, предварительно плеснув в огонь bianco, чтобы дым
был по-настоящему белым.
Кардиналы вышли из Сикстинской капеллы и направились древними
коридорами в собор Святого Петра. Декан кардинальской коллегии объявил с
балкона многотысячной толпе имя нового Папы.
x x x
Среди пятисот тысяч людей, собравшихся в то утро на площади Святого
Петра, был отец капитан Федерико де Сойя. Его выпустили из ректория
Легионеров Христа лишь несколько часов назад. Чуть ; позже, после
полудня, ему надлежало явиться в космопорт Имперского Флота для отправки
на корабль. Прогуливаясь по Ватикану, де Сойя внезапно оказался в толпе
среди тысяч мужчин, женщин и детей, и толпа, как могучая река, вынесла
его на площадь.
Когда показались первые клубы белого дыма, собравшихся охватило
ликование. И без того немыслимое скопление народа под балконом Святого
Петра стало каким-то образом еще гуще под напором тысяч и тысяч,
стекавшихся из-под колоннады и с ближайших улиц. Сотни швейцарских
гвардейцев с трудом сдерживали этот могучий натиск.
Декан кардинальской коллегии объявил об избрании нового Папы, Его
Святейшества Урбана Шестнадцатого, и по площади прокатился вздох
изумления. Де Сойя внезапно осознал, что стоит как в столбняке, открыв
рот. Никто не сомневался, что новым Папой станет Юлий Пятнадцатый.
Неужели?.. Нет, об этом даже думать нельзя.
Новый понтифик вышел на балкон, и изумленные возгласы сменились
приветственными - возгласы нарастали, становились все громче и громче и
никак не желали стихать.
Это был Папа Юлий - знакомое лицо, высокий лоб, печальные глаза...
Отец Ленар Хойт, спаситель Церкви, вновь избран Папой. Его Святейшество
поднял руку в привычном благословении и замер, ожидая тишины, но
приветствия все не стихали, и рев эхом заполнил всю площадь.
"Почему Урбан Шестнадцатый?" - задумался отец капитан де Сойя.
Будучи священником, принадлежа к обществу Иисуса, он достаточно хорошо
изучил историю Церкви и сейчас мгновенно перебрал в уме всех Пап по
имени Урбан. Почти все они ничем не прославились за годы понтификата.
Почему...
- Проклятие! - воскликнул отец капитан де Сойя, но никто не
расслышал его за многоголосым ревом толпы. - Проклятие! - повторил он.
Крики еще не стихли, и новый понтифик даже не начал говорить и еще
не объяснил свой странный выбор, но де Сойя уже знал. И от этого знания
у него заболело сердце.
Урбан Второй был Папой с 1088 по 1099 год от Рождества Христова. На
соборе в Клермоне... кажется, в ноябре 1095 года... Урбан Второй
провозгласил священную войну против мусульман на Ближнем Востоке,
призвал к спасению Византии и к освобождению христианских святынь от
мусульманского владычества. Его призыв привел к Первому крестовому
походу... первой из многих кровопролитных кампаний.
Толпа наконец успокоилась. Папа Урбан Шестнадцатый заговорил -
знакомый, наполненный новой силой голос парил над головами полумиллиона
собравшихся и через ретрансляторы разносился по самым дальним уголкам
Священной Империи Пасема.
Отец капитан де Сойя протискивался сквозь толпу, стремясь поскорее
вырваться с тесной площади, запруженной народом, - его внезапно охватила
клаустрофобия.
Бесполезно. Толпа стояла стеной, в радостном возбуждении внимая
каждому слову понтифика. Отец капитан де Сойя остановился и склонил
голову. Когда в толпе завопили: "Deus le volt!" [Такова воля Господа!
(лат.).], де Сойя заплакал.
Крестовый поход. Слава. Окончательное решение проблемы Бродяг.
Неисчислимые смерти. Невообразимые разрушения. Отец капитан де Сойя
крепко зажмурился, но его по-прежнему преследовали видения: ослепительно
яркие взрывы в бездонной черноте космоса, целые миры, охваченные огнем,
океаны, превращающиеся в пар, и континенты, превращающиеся в кипящие
потоки лавы; он видел горящие орбитальные леса, обугленные тела, парящие
в невесомости, он видел хрупких, крылатых созданий, сгорающих в пламени
и обращающихся во прах.
Отец капитан де Сойя плакал, окруженный ликованием полумиллионной
толпы.
4
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида