их тайну, пока я еще не ушел.
Не успел я закончить фразу, как тут же пожалел о своих словах. Энея
вздрогнула как от удара.
- Прости, детка. - На этот раз я все-таки взял ее за руку. -
Прости, я не хотел. Просто я очень зол. Энея кивнула, и я снова увидел
слезы на ее глазах. Мысленно отвесив себе подзатыльник, я сказал:
- В Талиесине все были уверены, что эти инопланетяне -
великодушные, богоподобные создания. Люди говорят: "Львы, и тигры, и
медведи", а думают "Иисус, и Яхве, и И.П." - ну тот, из старого фильма,
который нам показывал мистер Райт. И все были уверены - когда братству
придет конец, они явятся и отведут нас домой, к маме. Никакой опасности.
Никакого переполоха. Никакого психоза.
Энея улыбнулась сквозь слезы.
- Люди ждут явления Иисуса, и Яхве, и И.П., которые придут спасать
их задницы, уже давно, задолго до того, как, научившись прикрывать
вышеозначенные задницы медвежьими шкурами, вылезли из пещер. Придется им
подождать еще немного. Это наше дело... наша битва... и мы сами должны
заботиться о себе.
- Чья "наша"? Ты, я и А.Беттик против восьмисот миллиардов
возрожденных христиан? - горестно спросил я.
Энея снова грациозно махнула рукой.
- Ага, - сказала она. - Пока - так.
Там, где мы приземлились, мало того что было темно, так еще и лил
дождь - холодный, противный осенний дождь. Миссисипи - большая река,
одна из самых больших на Старой Земле; катер долго кружил над водой,
пока наконец не приземлился в маленьком городе на западном берегу. Я
следил за посадкой по монитору - в залитом дождем иллюминаторе царила
непроглядная тьма.
Мы пролетели над холмом, покрытым голыми деревьями, потом - над
узким асфальтированным мостом и приземлились метрах в пятидесяти от
берега, на мощенной камнем площади. Городок лежал в распадке между
лесистыми холмами, и я разглядел на мониторе маленькие деревянные
домики, кирпичные пакгаузы и несколько высоких зданий у самой реки -
должно быть, силосные башни. Словом, самая обычная архитектура
девятнадцатого, двадцатого и двадцать первого столетий, характерная для
этой части Старой Земли: то ли этот город почему-то миновали
землетрясения и пожары Эпохи Бед, то ли львы, и тигры, и медведи
восстановили его - не знаю. Узкие улочки были совершенно пусты, и
инфракрасный датчик не обнаружил поблизости ни живых существ, ни
работающих двигателей - но опять-таки было ведь всего полпятого утра,
дикий холод и дождь. Кто, будучи в здравом уме и твердой памяти, выйдет
из дома до рассвета в такую погоду?
Мы накинули пончо, я подхватил свой рюкзачок и попрощался с
катером:
- Пока, Корабль. Веди себя прилично.
Мы спустились по трапу в дождливую ночь.
Энея помогла мне вытащить из багажника каяк, и мы двинулись вниз, к
реке, по мощенной камнем улочке. В прошлый раз у меня были очки ночного
видения, какое-никакое оружие и крепкий плот со всякими
приспособлениями. А сейчас - только лазерный фонарик, единственное, что
напоминало о нашем путешествии на Землю (поставленный на минимум, луч
освещал скользкую от дождя брусчатку метра на два перед нами), охотничий
нож навахо в рюкзаке, несколько сандвичей и пакет с сухофруктами.
Я был вполне готов выступить против Ордена.
- Что это за город? - спросил я.
- Ганнибал, - ответила Энея, пытаясь удержать скользкий каяк.
Пришлось мне взять фонарик в зубы и подхватить проклятую лодчонку
второй рукой. И лишь когда мы добрели до берега и я, опустив каяк на
землю, снова взял фонарь в руку, я наконец сказал:
- А, Сент-Питерсберг.
Недаром я столько часов провел в талиесинской библиотеке за чтением
древних печатных книг.
Энея задумчиво кивнула.
- Это безумие. - Я повел лучом фонаря вдоль пустынной улицы, по
кирпичной стене пакгауза, вниз, к темной реке. Течение было ужасающе
быстрым. Только безумец мог рискнуть отправиться в плавание.
- Да, - согласилась Энея. - Безумие.
Холодные струи дождя стекали с ее капюшона.
Я обошел каяк и взял ее за руку.
- Ты видишь будущее. Когда мы должны встретиться снова?
Она стояла, опустив голову, и я не видел ее лица. В руке, которую я
отчаянно сжимал сквозь полу пончо, жизни было не больше, чем в засохшей
ветке. Она что-то проговорила, но так тихо, что я ничего не расслышал
сквозь шум дождя и рев воды.
- Что? - переспросил я.
- Я [не вижу] будущее. Я помню отдельные его фрагменты.
- Какая разница?
Энея вздохнула и подошла поближе. Было холодно, и наше дыхание,
превращаясь в пар, в самом буквальном смысле слова смешивалось в
воздухе. От тревожного ожидания отчаянно забилось сердце.
- Разница в том, - объяснила она, - что видение - однозначно,
воспоминание... ну, это совсем другое.
Я покачал головой. Дождь, стекая с капюшона, заливал мне глаза.
- Не понимаю.
- Помнишь день рождения Бете Кимбол? Когда Джев играл на рояле, а
Кикки упился до бесчувствия?
- Ну? - Меня уже раздражала эта дискуссия - посреди ночи, посреди
дождя, посреди нашей разлуки.
- Когда это было?
- Что?
- Когда это было? - повторила она. Позади нас воды Миссисипи
вырывались из мрака, чтобы в следующее мгновение вновь исчезнуть,
умчаться во мрак со скоростью монорельсового поезда.
- В апреле. Нет, в начале мая. Точно не помню.
Энея кивнула.
- А как был одет в тот вечер мистер Райт?
У меня еще ни разу не возникало такого желания наорать на Энею или
отшлепать ее. Ни разу - до этой минуты.
- Откуда мне знать? Зачем вспоминать?
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида