настоящий мистер Райт построил свой первый Талиесин в начале тридцатых
годов двадцатого века в Спринг-Грин, в штате Висконсин (штат -
территориальная единица в бывшем североамериканском государстве, которое
называлось Соединенные Штаты Америки). А когда я спросил Энею, походил
ли тот Талиесин на нынешний, она ответила:
- Не очень. В Висконсине было несколько Талиесинов, и почти все они
сгорели. Вот почему мистер Райт построил здесь столько бассейнов и
фонтанов - на случай пожара.
- Значит, он построил первый Талиесин в тридцатых годах?
Энея покачала головой:
- В тридцать втором он основал Талиесинское братство. Но сам он
рассматривал это главным образом как возможность использовать бесплатный
труд своих учеников - и для того, чтобы воплотить мечту, и для того,
чтобы не умереть с голоду во время Депрессии.
- А что такое Депрессия?
- Экономический спад в древних капиталистических государствах.
Вспомни, в те времена экономика не была по-настоящему универсальной и
зависела от частных коммерческих структур, называвшихся банками, от
золотых запасов и от реальной стоимости денег - железных монет и
кусочков бумаги, которые, как тогда полагали, имели определенную
ценность. Короче говоря, массовая галлюцинация, а в тридцатые годы
галлюцинация обернулась кошмаром.
- О Боже!
- Вот именно. Как бы то ни было, задолго до этого, в 1909 году,
мистер Райт, будучи уже не первой молодости, бросил жену и шестерых
детей и сбежал в Европу с замужней женщиной.
Я ошалело заморгал. Представить, что у восьмидесятилетнего Старого
Архитектора был бурный роман, закончившийся столь скандально, было
довольно трудно. И еще я никак не мог понять, каким образом вся эта
история связана с моим вопросом про Талиесин-Ист.
- Когда он вернулся сюда с той, другой женщиной, - заметив, как
внимательно я ее слушаю, Энея улыбнулась, - он начал строить первый
Талиесин - в своем родном Висконсине для Мамочки...
- Для своей матери? - Я окончательно запутался.
- Для Мамочки Бортвик. Миссис Ченни. Для другой женщины.
- Ой!
Перестав улыбаться, она продолжила.
- Скандал лишил его работы, сделал его здесь, в Штатах, настоящим
изгоем. Но он выстроил Талиесин и начал все с нуля, пытаясь отыскать
новых заказчиков и покровителей. Его первая жена, Кэтрин, не желала
давать ему развод. Газеты - так назывались базы данных, которые
наносились на бумагу и регулярно распространялись, - лакомились
сплетнями и раздували скандал, не позволяя ему затихнуть.
Во время разговора мы прогуливались по внутреннему дворику. Помню,
как раз в этот момент мы остановились у фонтана. Меня всегда изумляло,
сколько всего знает этот ребенок.
- А потом, - продолжила Энея, - пятнадцатого августа 1914 года один
из рабочих в Талиесине сошел с ума, зарубил Мамочку Бортвик, ее сына
Джона и дочь Марту топором, сжег их тела, подпалил лагерь и, прежде чем
проглотить ампулу с ядом, убил еще четверых друзей и учеников мистера
Райта. Лагерь сгорел дотла.
- Боже мой, - прошептал я, оглянувшись на столовую, где кибрид
Старого Архитектора обедал вместе с самыми старшими учениками.
- Он никогда не сдавался. Через несколько дней, восемнадцатого
августа, мистер Райт объезжал искусственное озеро близ Талиесина.
Плотина не выдержала, и его смыло в реку. Вопреки всему он выплыл. А
через пару недель начал строить заново.
Тут мне показалось - я понимаю, что она хочет сказать.
- Почему же мы не в том Талиесине? - спросил я, когда мы побрели по
пустынному дворику, удаляясь от журчащего фонтана.
- Хороший вопрос - Энея покачала головой. - Боюсь, на этой
восстановленной Земле его не существует. Хотя для мистера Райта тот
Талиесин значил очень многое. Он умер здесь... в окрестностях
Талиесин-Уэста... Девятого апреля 1959 года... Но похоронен был в том
Талиесине, в Висконсине...
Я резко остановился. Мысль о том, что Старый Архитектор смертен,
раньше никогда не приходила мне в голову и теперь вызвала смутное
беспокойство. Здесь, в изгнании, все было таким спокойным, неизменным,
но сейчас Энея напомнила мне, что всему - и всем - когда-нибудь приходит
конец. Или, точнее, приходил конец, пока Церковь не дала человечеству
крестоформы и - вместе с ними - воскресение плоти. Впрочем, никто в
нашем братстве - а возможно, вообще никто на этой похищенной Земле - не
желал принимать крестоформ.
Этот разговор состоялся три года назад. Сегодня утром, через неделю
после смерти кибрида Старого Архитектора, мы были готовы встретить
неизбежный конец.
Пока Энея принимала душ и приводила себя в порядок, я разыскал
А.Беттика, и мы с ним пошли известить всех о собрании в музыкальном
павильоне. Синекожего андроида, кажется, нисколько не удивило, что Энея,
самая младшая из нас, приняла это решение. Последние несколько лет и
А.Беттик, и я молча наблюдали, как девочка постепенно становится лидером
Талиесинского братства.
С пустыря - в дом обслуги, из дома обслуги - на кухню, там я ударил
в большой колокол, висевший над гостевым столом. Те ученики и работники,
которых я не предупредил, наверняка услышат колокол и придут узнать, что
случилось.
Выйдя из кухни, я объявил о собрании в общей столовой, а потом
заглянул еще в личную столовую мистера Райта - сейчас пустую - и в
чертежный зал. Это было, пожалуй, самое любопытное помещение в лагере:
длинные ряды чертежных досок и столов под наклонной брезентовой крышей.
Утренние лучи сочились сквозь два ряда окон. Запах нагретого солнцем
брезента был так же приятен, как щедрый желтый свет. Как-то раз Энея
сказала мне, что именно из-за этого ощущения - будто работаешь в доме из
света, ткани и камня - мистер Райт и переехал на запад, во второй
Талиесин.
В чертежной зале было с десяток учеников, все сидели без дела -
сейчас никто не работал, ведь не было больше Старого Архитектора, а без
него - с кем обсудить проект? - и я сообщил, что Энея хотела бы собрать
нас всех в музыкальном павильоне. Никто не возразил. Похоже, все приняли
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида
