как само собой разумеющееся, что шестнадцатилетняя девочка просит
девяносто человек (и все - старше нее) собраться в разгар рабочего дня.
Более того, учеников обрадовало известие, что она вернулась и взяла на
себя заботу о них.
Из чертежной залы я направился в библиотеку, где провел столько
счастливых часов, а потом заглянул в конференц-зал, освещенный четырьмя
встроенными в пол светопанелями, и сообщил о собрании всем, кого застал
там. Крытый переход привел меня в театр, там Старый Архитектор по
субботам показывал фильмы. Стоило мне туда заглянуть, как меня тут же
начинал разбирать смех. Обстановка была весьма торжественная: толстые
каменные стены, крыша, наклонный пол, покрытый потертым красным ковром,
фанерные скамьи с красными подушками, сотни белых рождественских гирлянд
на потолке. Когда мы с Энеей только прибыли в Талиесин, мы были
изумлены, узнав, что Старый Архитектор требует, чтобы ученики и их
родственники "одевались к обеду" - причем исключительно в старинные
смокинги с черными галстуками, совсем как в исторических голофильмах.
Женщины непременно должны были надеть древнее вечернее платье. Те, кто,
путешествуя через порталы или Гробницы Времени, не захватил с собой
вечерний костюм, снабжались одеждой из собственных запасов мистера
Райта.
В первую же субботу Энея вместо выданного ей вечернего платья
надела к обеду черный смокинг, белую рубашку и черный галстук. Посмотрев
на весьма выразительную физиономию Старого Архитектора, я ни на секунду
не усомнился: сейчас он неминуемо вышвырнет нас из братства и изгонит в
пустыню, но возмущение на его лице почти тут же сменилось улыбкой, а
через несколько секунд он уже весело смеялся. С тех пор он ни разу не
просил Энею надеть что-нибудь другое.
После официальных субботних обедов мы слушали музыку или смотрели
кино - древние фильмы, снятые на пленку, которые крутил специальный
аппарат. Это было все равно что наслаждаться пещерным искусством. И мне,
и Энее нравились фильмы, которые подбирал мистер Райт - пленки
двадцатого века, многие еще черно-белые, - и по причине, которую он
никогда не объяснял, старик предпочитал смотреть их с титрами,
прыгавшими на экране.
Сегодня театр был пуст, рождественские гирлянды погашены. Я
поспешил дальше, из комнаты в комнату, из здания в здание, созывая
учеников, рабочих и всех, кто попадался мне на пути, пока не встретил у
фонтана А.Беттика. А тогда мы присоединились к толпе и двинулись к
музыкальному павильону.
В павильоне был большой, просторный зал с широкой сценой и шестью
рядами зачехленных кресел - по восемнадцать в каждом ряду. Стены обшиты
панелями красного дерева (Старый Архитектор вообще любил красный цвет).
На застеленной красным ковром сцене - рояль и несколько цветов в кадках.
Над головой, на каркасе из стальных прутьев и деревянных балок, - белый
брезент. Энея рассказывала, что после смерти первого мистера Райта
брезент заменили на пластик - хлопот меньше. Но когда пришел наш мистер
Райт, пластик убрали, убрали и стекла в чертежной зале - и вновь
вернулся приглушенный свет, сочившийся сквозь белую ткань.
Мы с А.Беттиком остановились у дальней стены. Пришедшие, тихо
переговариваясь, занимали места, кое-кто остался стоять в проходе. Когда
Энея, раздвинув занавес, выбежала на сцену, все разом умолкли.
Акустика в музыкальном павильоне мистера Райта была хорошая, а Энея
и без того обладала способностью говорить, не повышая голоса, но так,
чтобы ее слышали все.
- Спасибо, что пришли. Я думаю, мы должны поговорить.
С пятого ряда тут же поднялся Джев Питере, один из старейших
учеников.
- Ты уходила, Энея. Снова в пустыню. - Девочка кивнула. - Ты
беседовала с львами, тиграми и медведями?
Никто не захихикал, не зашушукался. Вопрос был задан вполне
серьезно, и все девяносто человек столь же серьезно ожидали ответа.
Здесь я должен кое-что объяснить.
Все началось с "Песней" Мартина Силена, написанных больше двух
столетий назад. В повествовании о паломничестве на Гиперион, о Шрайке, о
битве человечества с Техно-Центром объяснялось, как первые
киберпространственные сети превратились в планетарные инфосферы. В эпоху
Гегемонии ИскИны Техно-Центра, используя нуль-порталы и мультилинии,
объединили сотни инфосфер в единую, тайную, межзвездную инфосферу,
названную мега-сферой. Но согласно "Песням", отец Энеи - кибрид Джона
Китса - добрался в бестелесной форме до центра мегасферы и обнаружил,
что существует еще одна, большая инфосфера, протянувшаяся, возможно, за
пределы нашей галактики, - метасфера, в которую даже ИскИны не рискуют
заглядывать, потому что она полна "медведей, тигров и львов" - это слова
ИскИна Уммона. Эти самые существа - или интеллекты, или боги, кто их
разберет, - тысячу лет назад похитили Землю и перебросили сюда, пока ее
не успел уничтожить Техно-Центр. Эти вот львы, тигры и медведи были
незримыми стражами нашей планеты. Никто из братства никогда не видел ни
одну из этих сущностей, никто с ними не говорил, никто не имел твердых
доказательств их существования. Никто, кроме Энеи.
- Нет, - ответила девочка, - я с ними не разговаривала. - Она
опустила глаза, словно смутившись. Она вообще всегда очень сдержанно
говорила на такие темы. - Но, мне кажется, я слышала их.
- Они говорили с тобой? - спросил Джев Питерсе. В зале повисла
тишина.
- Нет. Этого я не сказала. Я просто... слышала их... Совсем
немного, это как если бы вы случайно подслушали чей-то разговор за
стенкой...
Многие заулыбались. Толстыми в домах Талиесинского братства были
только наружные стены, а перегородки между спальнями - исчезающе тонки.
- Ладно, - сказала с первого ряда Бете Кимбол, наш шеф-повар -
дородная, рассудительная женщина. - Расскажи нам, о чем они говорили.
Энея подошла к самому краю покрытой красным ковром сцены и оглядела
собравшихся.
- Сейчас скажу. У нас не будет больше продуктов и товаров с
индейского рынка. Он исчез.
Казалось, в павильоне взорвалась граната. Когда гомон немного стих,
вперед выступил Хасан - один самых сильных строительных рабочих.
- Что значит "исчез"? Где же мы будем доставать еду?
Для паники имелись все основания. При первом мистере Райте, в
двадцатом веке, лагерь братства в пустыне располагался километрах в
Скачать книгу [0.56 МБ]
Пирамида