сведения, верно?
Дроухард опустил голову. Зелест тупо смотрел перед собой.
- Кто покажет мне место? - повторил Геральт, холодно глядя на
Агловаля.
- Зелест, - сказал князь, переставая усмехаться. - Зелест покажет
тебе Драконьи Клыки и дорогу к ним. Когда ты намерен взяться за дело?
- С утра. Будьте на пристани, господин Зелест.
- Договорились, господин ведьмак.
- Ну и прекрасно, - потер руки князь и снова насмешливо ухмыльнулся.
- Геральт, я рассчитываю на то, что с чудовищем у тебя пойдет лучше, чем с
Шъееназ. Я действительно на это рассчитываю. Да, вот еще что. Запрещаю
болтать об этом: не желаю, чтобы распространилась паника. Ты понял,
Дроухард? Язык велю выдрать, если проговоришься.
- Я понял, князь.
- Ну и прекрасно. - Агловаль поднялся. - Теперь иди, не стану мешать
пиршеству, не стану провоцировать слухи. Бывай, Дроухард, пожелай
нареченным счастья от моего имени.
- Премного благодарен, милсдарь князь.
Эсси Давен, сидевшая на табуретке в окружении плотного венчика
слушателей, напевала мелодичную и грустную балладу о достойной сожаления
судьбе покинутой любовницы. Лютик, опершись о столб и бормоча себе под
нос, высчитывал на пальцах такты и слоги.
- Ну как? - спросил он. - Получил работу?
- Получил. - Ведьмак не стал вдаваться в подробности, до которых,
впрочем, барду не было никакого дела.
- Говорил я, нюхом чую письма и деньги. Хорошо, очень хорошо. Я
заработаю, ты заработаешь, будет на что погулять. Поедем в Цидарис, успеем
на праздник сбора винограда. А сейчас, прости на минутку. Я там, на лавке,
высмотрел кое-что интересное.
Геральт проследил за взглядом поэта, но, кроме нескольких девушек с
полураскрытыми ртами, не обнаружил ничего любопытного. Лютик одернул
курточку, сдвинул шапочку набекрень к правому уху и пляшущей походкой
направился к лавке. Ловким фланговым маневром обойдя стерегущих девиц
матрон, он начал свой обычный "ритуал щеренья зубов".
Эсси Давен окончила балладу, получила аплодисменты, небольшой мешочек
и большой букет красивых, хоть и несколько привядших хризантем.
Геральт кружил меж гостей, выискивая случай занять место за столом,
уставленным яствами. Он тоскливо поглядывал на исчезающие в ускоренном
темпе маринованные селедки, голубцы, вареные тресковые головы и бараньи
котлеты, на разрываемые на куски кружки колбасы и каплунов, разрубаемых
ножами вяленых лососей и свиную ветчину. Проблема состояла в том, что на
лавках за столом не было свободного места.
Девушки и матроны, несколько расшевелившиеся, обложили Лютика,
пискливо требуя песен. Лютик искренне улыбался и отказывался, неловко
изображая из себя скромника. Геральт, преодолев робость, чуть не силой
пробился к столу.
Престарелый тип, остро пахнущий уксусом, поразительно вежливо и
охотно подвинулся, чуть было не свалив с лавки соседей. Геральт
незамедлительно принялся за еду и мгновенно опустошил единственную
тарелку, до которой смог дотянуться. Пахнущий уксусом старик подсунул ему
следующую. Ведьмак с благодарностью и сосредоточенно выслушал длиннющую
тираду касательно теперешних времен и теперешней молодежи. "Уксусник"
упорно именовал послабление нравов "поносом", поэтому Геральту непросто
было хранить серьезность.
Эсси стояла у стены, под пучком омелы, в одиночестве, настраивая
лютню. Ведьмак видел, как к ней приближается юноша в узком парчовом
кафтане, как что-то говорит поэтессе, слабо улыбаясь. Эсси взглянула на
юношу, немного скривив красивые губы, быстро произнесла несколько слов.
Юноша ссутулился и скоренько отошел, а его уши, красные, как рубины, еще
долго светились в полумраке.
- ...мерзость, позор и срамота, - продолжал "уксусник". - Сплошной
великий понос, милсдарь.
- Верно, - неуверенно подтвердил Геральт, вытирая тарелку хлебом.
- Прошу тишины, благородные дамы, благородные, значить, господа! -
крикнул Дроухард, выходя на середину залы. - Знаменитый мэтр Лютик, хоть и
немного, значить, хворый телом и притомившийся, споет для нас знаменитую
балладу о знаменитой королеве Марьенне и Черном Вороне! Он проделает это в
ответ на горячую, значить, просьбу мельниковой дочери мазели Биелки,
которой, как он выразился, отказать не может.
Мельникова дочка Биелка, одна из наименее пригожих девушек среди всех
сидевших на лавке, покрасивела в мгновение ока. Поднялись крики и хлопки,
заглушившие очередной "понос" старичка, отдающего уксусом. Лютик выждал,
пока наступит полная тишина, проиграл на лютне эффектное вступление и
начал петь, не отрывая глаз от дочери мельника Биелки, которая хорошела от
куплета к куплету. "Воистину, - подумал Геральт, - этот сукин сын
действует эффективнее, чем чародейские кремы и мази, которые продает
Йеннифэр в своем Венгерберге".
Он увидел, как Эсси проскользнула за спинами столпившихся полукругом
слушателей Лютика, как осторожно скрылась в дверях, ведущих на террасу.
Руководимый странным предчувствием, он ловко выбрался из-за стола и вышел
следом.
Она стояла, опершись локтями о перила террасы-помоста, втянув голову
в маленькие приподнятые плечи. И глядела на покрытое рябью море,
блестевшее в свете луны и портовых огней. Под ногой Геральта скрипнула
половица. Эсси выпрямилась.
- Прости, я не хотел помешать, - сказал он скучным голосом, думая
увидеть на ее губах ту неожиданную гримасу, которой она только что
угостила "парчового юношу".
- Ты мне не мешаешь, - ответила она и улыбнулась, откинув прядь. -
Мне нужно было не уединение, а свежий воздух. Тебе тоже мешают дым и
духота?
- Немножко. Но еще больше тяготит сознание, что я обидел тебя. Я
пришел извиниться, Эсси, попробовать найти повод для приятной беседы.
- Извиниться должна я, - сказала девушка. - Я слишком резко
отреагировала. Я всегда реагирую резко, не умею сдерживаться. Прости и
предоставь мне вторую возможность. Поговорить.
Он подошел, облокотился о перила рядом с ней. Почувствовал пышущее от
нее тепло, легкий аромат вербены. Он любил запах вербены, хотя запах
вербены и не был запахом сирени и крыжовника.
- С чем у тебя ассоциируется море, Геральт? - вдруг спросила она.
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида