- Лютик?
- Э?
- Почему Глазок?
- Увидишь.
Пиршество имело место в помещении просторного склада, освобожденного
от бочонков сельди и рыбьего жира. Запах - не совсем - забили, развесив
где попало пучки омелы и вереска, украшенные цветными ленточками. Там и
сям, как того требует обычай, висели косы чеснока, назначение которых -
отпугивать вампиров. Табуреты и лавки, придвинутые к стенам, накрыли белым
полотном, в углу организовали большой костер и вертел. Было тесно, но
нешумно. Свыше полусотни человек самых различных состояний и профессий, а
также прыщавый жених и не отрывающая от него глаз курносая невеста
сосредоточенно и в тишине вслушивались в мелодичную балладу, которую
исполняла девушка в скромном голубом платьице, сидевшая на возвышении с
лютней, опертой о колено. Девушке было не больше восемнадцати. Очень
худенькая, с длинными и пушистыми волосами цвета темного золота. Когда они
вошли, девушка как раз кончила петь, кивком поблагодарив за громкие
хлопки, тряхнула головой.
- Приветствоваю вас, мэтр, приветствоваю. - Дроухард, празднично
одетый, подскочил к ним, потянул к середине склада. - Приветствоваю и вас,
господин Герард... - Геральт смолчал. - Какая, значить, честь... Да...
Позвольте... Уважаемые госпожи, уважаемые господа! Это наш почетный гость,
который оказал нам почесть и удостоил чести... Мэтр Лютик, известный певец
и виршепле... э... поэт, стал быть, великую честь нам оказал,
почествовав... нас. Поэтому мы почествованы... в смысле... э... полоще...
нет, польщены...
Раздались восклицания и хлопки. И пора, так как походило на то, что
Краснобай Дроухард зачествуется оказанной ему честью вусмерть. Лютик,
порозовевший от гордости, изобразил высокомерную мину и небрежно
поклонился, потом помахал рукой девушкам, уместившимся под присмотром
старших матрон на длинной лавке, будто куры на насесте. Девушки сидели,
чопорно вытянувшись, словно приклеенные к лавке столярным клеем или другим
не менее эффективным клеющим средством. Все без исключения держали руки на
спазматически сжатых коленях и демонстрировали свои полураскрытые рты.
- А теперича, - воскликнул Дроухард, - ну-кось, гостюшки, значить, за
пиво, кумовья, и за еду! Просим, просим, чем хата богата...
Девушка в голубом протиснулась сквозь толпу, словно морская волна,
ринувшуюся к заставленным едой столам.
- Здравствуй, Лютик.
Определение "глаза как звезды" Геральт считал банальным и
затасканным, особенно с тех пор, как начал путешествовать с Лютиком,
поскольку трубадур привык раздавать этот комплимент направо и налево. Как
правило, незаслуженно. Однако в применении к Эсси Давен даже такой мало
подверженный влиянию поэзии субъект, как ведьмак, вынужден был признать
точность этого определения. На хорошеньком, но ничем особым не
выделяющемся личике горел огромный, прекрасный, блестящий темно-голубой
глаз, от которого невозможно было оторваться. Второй глаз Эсси Давен был
большую часть времени прикрыт и заслонен золотистой прядкой, падающей на
щеку. Эсси то и дело откидывала прядку движением головы либо подув на нее,
и тогда становилось видно, что второй глазок Глазка ни в чем не уступает
первому.
- Здравствуй, Глазок, - сказал Лютик, поморщившись. - Хорошую ты
спела балладу. Значительно улучшила репертуар. Я всегда говорил, что, если
не умеешь писать стихи сам, следует пользоваться чужими. И много ты их
использовала?
- Не очень, - тут же отреагировала Эсси Давен и улыбнулась, показав
белые зубки. - Два или три. Хотелось бы больше, да не получилось. Сплошная
белиберда, а мелодии, хоть приятные и простенькие, чтобы не сказать
примитивные, но вовсе не те, которых ожидают мои слушатели. Может, написал
что-то новенькое, Лютик? Не довелось слышать.
- Неудивительно, - вздохнул бард. - Свои баллады я пою в таких
местах, куда приглашают исключительно талантливых и известных бардов, а ты
ведь там не бываешь.
Эсси слегка зарумянилась и, дунув, откинула прядку.
- Это верно. В борделях я не бываю, они, понимаешь, действуют на меня
угнетающе. Жаль, конечно, что тебе приходится петь в таких местах. Ну что
делать! Коли нет таланта, публику не выбирают.
Теперь вполне заметно покраснел Лютик. Глазок же радостно засмеялась,
неожиданно закинула ему руки на шею и громко чмокнула в щеку. Ведьмак
изумился, но не шибко. Подруга по профессии, в конце концов, не могла
очень-то уж отличаться от Лютика в смысле предсказуемости.
- Лютик, старый ты звонарь, - сказала Эсси, не разжимая объятий. -
Рада снова видеть тебя в добром здравии и полном уме.
- Эх, Куколка! - Лютик схватил девушку за талию, приподнял и закружил
так, что затрепыхалось платьице. - Ты была прелестна, клянусь Богом, я
давно не слышал такого чудесного ехидства! Ссоришься ты еще прекраснее,
чем поешь! А выглядишь прямо изумительно!
- Сколько раз я тебя просила, - Эсси дунула на прядку и стрельнула
глазом в Геральта, - чтобы ты не называл меня Куколкой. К тому же,
думается, самое время представить мне твоего спутника. Сразу видно, он не
из нашей братии.
- Упасите, боги, - рассмеялся трубадур. - У него, Куколка, нет ни
голоса, ни слуха, а срифмовать он может только "попа" и "жопа". Это
представитель цеха ведьмаков, Геральт из Ривии. Подойди, Геральт, поцелуй
Глазку ручку.
Ведьмак подошел, не очень-то зная, что делать. В руку, вернее в
перстень, было принято целовать исключительно дам, начиная от дюшессы и
выше, и при этом надлежало опуститься на одно колено. В отношении
нижестоящих на общественной лестнице женщин такой жест считался здесь, на
Юге, эротически двузначным и как таковой использовался в принципе только
близкими парами.
Однако Глазок развеяла его сомнения, охотно и высоко протянула руку,
опустив пальцы. Он неловко взял ее и запечатлел поцелуй. Эсси, все еще
таращась на него своим изумительным глазком, зарумянилась.
- Геральт из Ривии, - сказала она. - Ишь, в каком обществе ты
вращаешься. Лютик.
- Вы оказываете мне честь, - пробормотал ведьмак, сознавая, что
сравнивается красноречием с Дроухардом. - Милсдарыня...
- К черту, - фыркнул Лютик. - Не смущай Глазка выканьем и
титулованием. Ее зовут Эсси, его - Геральт. Конец э... презентации.
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида