О событиях на мызе не разговаривали. Смысла не было.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МАНДРАГОРА, или поскрип, мужской корень, сонное зелье - растение из
семейства пасленовых, включающего в себя злаковые бесстебельчатые с
реповидными корневищами растения, в которых можно обнаружить подобие
человеческому телу; листья собраны в розетку. М. autumnalis или officinalis
в небольших количествах культивируется в Виковаро, Роване и Имлаке, в диком
виде встречается редко. Ягоды зеленые, впоследствии желтеющие, потребляются
с уксусом и перцем. Листья используют в сыром виде. Корни М. в настоящее
время применяются в медицине и фармацевтике. В прошлом занимали большое
место в предрассудках, особенно у народов севера; из них вырезали
человеческие фигурки (альруники, альрауны) и хранили в домах в качестве
ценных талисманов. Они считались защитой от болезней, приносили счастье в
судебных процессах, женщинам гарантировали удачную беременность и легкие
роды. Их выряжали в платьица и в новолуние давали им новую одежду. Корнями
М. торговали, а их цена доходила до шестидесяти флоринов. С той же целью
использовались корни переступеня (см.). Если верить предрассудкам, корень М.
применялся для чар и чародейских фильтров, а также приготовления отрав; этот
предрассудок возродился в период охоты на ведьм. Обвинение в преступном
использовании М. было выдвинуто, в частности, в процессе Лукреции Виго
(см.). Пользовалась М. в качестве отравы также легендарная Филиппа Альхард
(см.).
Эффенберг и Тальбот.
Encyclopaedia Maxima Mundi, том IX.
x x x
Старая дорога немного изменилась с того времени, когда ведьмак проезжал
по ней последний раз. Некогда ровный, выложенный плоскими базальтовыми
плитами тракт, построенный сотни лет назад эльфами и краснолюдами, теперь
превратился в руины, испещренные дырами. Местами дыры там, где некогда
лежали хорошо подогнанные плиты, были настолько глубокими, что походили на
небольшие каменоломни. Движение замедлилось, телега краснолюдов то и дело
останавливалась, с величайшим трудом лавируя между ямами.
Золтан Хивай знал, что разрушило дорогу. В результате последней войны с
Нильфгаардом, пояснил он, невероятно выросла потребность в строительном
материале. Тогда люди вспомнили, что Старая Дорога - неисчерпаемый источник
обработанного камня. А поскольку запущенный, лежащий в стороне от торговых
путей и селений, ведущий из никуда в никуда тракт давным-давно потерял
значение как транспортная магистраль и мало кому был нужен, постольку его
разрушали без жалости и меры.
- Ваши крупные города, - сетовал краснолюд, вторя скрипучим
ругательствам попугая, - все как один построены на эльфьих и наших
фундаментах. Под небольшие замки и дома вы положили собственные фундаменты,
но на постройку этажей по-прежнему берете наши камни. И при этом неустанно
твердите, что именно благодаря вам, людям, свершается прогресс.
Геральт не комментировал.
- Но вы даже разрушать по-умному не умеете, - ругался Золтан, командуя
очередной операцией по извлечению колеса из ямы. - Ну почему бы не брать
камни постепенно, начиная с обочин? Ну - дети! Вместо того чтобы
последовательно есть пончик, вы выковыриваете пальцем мармелад из середины,
а остальное выкидываете, потому что дальше уже не так вкусно.
Геральт толковал, что всему виной политическая география. Западный
конец Старой Дороги лежит в Бругге, восточный - в Темерии, а середина - в
Соддене, так что каждое королевство разрушает свой участок по собственному
разумению. В ответ Золтан красочно и смачно охарактеризовал то место, в
котором ему видятся короли, и привел перечень изысканных непристойностей,
обрисовывающих их политику. Фельдмаршал Дуб добавил от себя еще кое-что
относительно королевских матерей.
Чем дальше, тем было хуже. Золтаново сравнение с пончиком и мармеладом
становилось все менее точным - дорога скорее напоминала дрожжевую выпечку,
из которой старательно повытаскивали все изюмины и цукаты. Похоже было, что
неотвратимо приближается та роковая минута, когда телега либо развалится,
либо увязнет окончательно и бесповоротно. Однако спасло их то же, что
некогда уничтожило тракт. Они натолкнулись на идущую на юго-восток грунтовую
дорогу, пробитую и утрамбованную тяжелыми фургонами, перевозившими
выковыренные плиты. Золтан повеселел, решил, что дорога наверняка ведет к
какому-нибудь форту над Иной, рекой, у которой он уже надеялся встретить
темерские войска. Краснолюд свято верил, что, как и в предыдущей войне,
именно из-за Ины, из Соддена развернется сокрушительное контрнаступление
армий союзных королевств, и недобитки поверженного Нильфгаарда со срамом
убегут за Яругу.
И действительно, новая дорога снова приблизила их к войне. Ночью небо
впереди неожиданно осветилось гигантским заревом, а днем они обнаружили
столбы дыма, пометившие горизонт на юге и востоке. Однако поскольку все еще
не известно было, кто бьет и палит, а кого бьют и палят, постольку они
двигались осторожно, высылая на дальнюю разведку Персиваля Шуттенбаха.
Однажды утром их неожиданно догнал гнедой жеребец без седока. Зеленый
чепрак с нильфгаардским шитьем пестрел темными потеками крови. Нельзя было с
уверенностью сказать, была ли это кровь наездника, убитого рядом с телегой
гавенкара, или же она пролилась позже, когда конь уже обрел нового хозяина.
- Ну, вот и конец заботам, - сказала Мильва, гляди на Геральта. - Ежели
это и вправду были заботы.
- Настоящая забота в том, что мы не знаем, кто седока из седла вышиб, -
буркнул Золтан. - И не едет ли этот "кто-то" следом за нами и нашей бывшей
тыловой охраной.
- Это был нильфгаардец, - сквозь зубы процедил Геральт. - Он говорил
почти без акцента, но беглые кметы могли его распознать...
- Надо было его тогда кончать, ведьмак, - повернула голову Мильва. -
Смерть была бы полегче.
- Он восстал из гроба, - покачал головой Лютик, красноречиво глядя на
Геральта, - только для того, чтобы сгнить в каком-нибудь рву.
Скачать книгу [0.27 МБ]
Пирамида