миру и поклоняются священным дубам. Ведьмак молчал.
- А потом, - продолжал Вильгефорц, - в ходе некоторых друидских
ритуалов вылезли наружу мои способности. Способности, которые определенно и
неоспоримо позволяли установить мою родословную. Породили меня, конечно,
случайно, два человека, из коих по меньшей мере один был чародеем.
Геральт молчал.
- Тот, кто мои скромные способности обнаружил, был, само собой,
случайно встретившимся чародеем, - спокойно продолжал Вилыефорц. - И он же
решил оказать мне колоссальную услугу: предложил обучаться и
совершенствоваться, а в перспективе - вступить в Братство магов.
- И ты, - глухо проговорил Геральт, - принял предложение.
- Нет. - Голос Вильгефорца становился все холоднее и неприятнее. -
Отказался в крайне невежливой, даже просто в хамской форме. Вывалил на
дедуню всю злобу. Хотел, чтобы он почувствовал себя виноватым, он и вся его
магическая кодла. Виноватым, конечно, из-за канавы в Лан Экстере, виноватым
в том, что один или два прощелыги магика, лишенные сердца и человеческих
чувств поганцы, кинули меня в канаву после рождения, а не до него. Чародей,
конечно, и не понял меня, и не возмутился тем, что я ему тогда сказал. Пожал
плечами и пошел прочь, заклеймив тем самым себя и своих соратникой печатью
бесчувственных, невежественных, заслуживающих величайшего презрения
подлецов.
Геральт молчал.
- Друидами я пресытился, - продолжал Вильгефорц. - Поэтому покинул
священные дубравы и ринулся в мир. Хватался за все, многого стыжусь до сих
пор. В конце концов стал наемником. Моя дальнейшая жизнь потекла; как ты,
вероятно, догадываешься, по известному руслу: солдат героический, солдат
побежденный, мародер, грабитель, насильник, убийца, наконец - беглец,
удирающий на край света от веревки.
Ну драпанул я на край света. И там, на краю света, познал женщину.
Чародейку.
- Осторожнее, - шепнул ведьмак, прищурившись. - Осторожнее, Вильгефорц,
смотри, чтобы притягиваемые за хвост подобия не завели тебя слишком далеко.
- Подобия уже кончились. - Чародей не опустил глаз. - Потому что я не
справился с чувствами, которые испытывал к той женщине. Ее чувств я не
понял, а она и не пыталась мне помочь. Я ее бросил. Потому как она была,
выражаясь научно, промискуитична, а проще говоря, хотела всегда, с кем
угодно, где угодно и как угодно, а ко всему прочему была воплощением
невежественности, злобности, бесчувственности и холодности. Подчинить ее
себе было невозможно, а подчиняться ей - унизительно. Я бросил ее, так как
понял, что она интересовалась мною только потому, что мой интеллект,
личность и завораживающая таинственность как бы отводили на второй план тот
факт, что я не был чародеем, она же только чародеям позволяла любить себя
больше чем одну ночь. Что, впрочем, не противоречит тому факту, что она
хотела всегда... ну и так далее. Я бросил ее, потому что... Потому что она
была вроде как бы моей матерью. Я вдруг понял, что мое чувство к ней вовсе
не любовь, а нечто гораздо более сложное, сильное, но трудно определяемое.
Этакая смесь страха, обиды, бешенства, угрызений совести, потребности в
искуплении, чувства вины, урона и ущербности, извращенной потребности
страдать и каяться. То, что я чувствовал к этой женщине, было... ненавистью.
Геральт молчал. Вильгефорц смотрел в сторону.
- Я бросил ее, - начал он снова. - И не смог жить с той пустотой в
сердце, которая во мне возникла. И неожиданно понял, что причина этой
пустоты - не отсутствие женщины, а отсутствие того, что я тогда ощущал.
Парадокс, правда? Я думаю, доканчивать нет нужды, ты догадываешься о
продолжении. Я стал чародеем. Из ненависти. И лишь тогда понял, сколь был
глуп. Я путал небо со звездами, отраженными ночью в поверхности пруда.
- Как ты справедливо заметил, параллели между нами не вполне
параллельны, - буркнул Геральт. - Вопреки видимости между нами мало общего,
Вильгефорц. Что ты хотел доказать, рассказывая свою историю? Что путь к
вершинам чародейства крут и труден, но доступен всем? Даже, прости за
параллели, незаконнорожденным и подкидышам, бродягам и ведьмакам...
- Нет, - прервал чародей. - Я не собирался доказывать, что такой путь
доступен каждому. Это очевидно и давно доказано. Не было нужды доказывать и
то, что для определенного рода людей другого пути попросту не существует.
- Итак, - усмехнулся ведьмак, - выбора у меня нет? Придется заключить с
тобой пакт, которому предстоит быть темой картины, и стать чародеем? Только
из-за генетики? Ну-ну! Мне немного знакома теория наследственности. Мой
отец, до чего я дошел с немалым трудом, был бродягой, невеждой, грубияном,
авантюристом и рубакой. У меня может оказаться избыток генов от папочки, а
не от мамули. То, что я тоже неплохо умею рубить и колоть, вроде бы
подтверждает сказанное.
- И верно, - ухмыльнулся чародей. - Слушай, песок почти весь
просыпался, а я, Вильгефорц из Роггевеена, магистр магии, член Капитула, все
еще не без приятственности треплюсь с невеждой, рубакой и бродягой, сыном
невежды, рубаки и бродяги. Мы обсуждаем вопросы и проблемы, которые, как
известно, обычно обсуждают, сидя у костров, невежды, рубаки и бродяги.
Например, генетику. Откуда ты вообще знаешь это слово, друг мой рубака? Из
храмовой школы в Элландере, в которой учат читать по слогам и писать
двадцать четыре руны? Что заставило тебя читать книги, в которых можно найти
эти и подобные слова? Где ты оттачивал риторику и красноречие? И зачем?
Чтобы общаться с вампирами? Ах, друг мой, генетический бродяга, которому
улыбается Тиссая де Врие. Друг ты мой, ведьмак, рубака, привлекающий Филиппу
Эйльхарт так, что у нее аж руки трясутся. Невежда, при одной мысли о котором
Трисс Меригольд становится краснее мака. О Йеннифэр и не говорю.
- Может, и хорошо, что не говоришь. В часах действительно осталось
совсем мало песку, можно песчинки пересчитать. Не пиши больше картин,
Вильгефорц. Говори, в чем дело. Скажи просто и доходчиво. Представь себе,
будто мы сидим у костра, два бродяги, запекаем на вертеле поросенка,
которого только что сперли, и тщетно пытаемся упиться березовым соком. Я
задаю простой вопрос. А ты отвечаешь. Как бродяга бродяге.
- И как же он звучит, твой простой вопрос?
- Что за договор ты мне предлагаешь? Какой пакт мы должны заключить?
Зачем я понадобился тебе в твоем котле, Вильгефорц? В котле, в котором,
сдается, уже начинает бурлить. Что здесь, кроме канделябров, висит в
воздухе?
- Хм. - Чародей задумался или сделал вид, будто задумался. - Вопрос не
прост, но попытаюсь ответить. Только не как бродяга бродяге. Отвечу... как
один наемный рубака другому. Себе подобному.
- Ну что ж.
- Так слушай, друг-рубака. Намечается солидная драчка. Битва не на
Скачать книгу [0.25 МБ]
Пирамида