интересы. И вопросы тоже. Что-то мне сдается, вы не тот, за кого я вас
принял.
- И за кого же вы меня приняли, можно узнать?
- Не знаю, можно ли. Все зависит от того, передадите ли вы мне приветы
от наших общих знакомых. Следовало бы сделать это в самом начале, да вы,
видно, позабыли.
- Отнюдь. - Мужчина сунул руку за полу бархатного кафтана цвета сепии,
извлек второй мешочек, побольше того, который вручил бордельмаман, не менее
пузатый и столь же призывно звякнувший при соприкосновении со столешницей. -
Просто у нас нет общих знакомых, маэстро Лютик. Но неужто этот мешочек не в
состоянии заполнить пробел?
- И что ж вы намерены купить за этакий тощенький кошелек? - надул губы
трубадур. - Весь бордель маман Лянтиери и окружающую его территорию?
- Допустим, хотел бы материально поддержать искусство. И артиста. Для
того чтобы поболтать с артистом об его творчестве.
- Вы так сильно почитаете искусство, друг мой? Горите таким желанием
побеседовать с артистом, что пытаетесь всучить ему деньги, еще не успев
представиться, нарушив тем самым элементарные нормы приличия? И вежливости?
- В начале разговора, - незнакомец слегка прищурился, - вам не мешало
мое инкогнито.
- Теперь начало мешать.
- Я не стыжусь своего имени, - с едва заметной усмешкой на тонких губах
проговорил мужчина. - Меня зовут Риенс. Вы меня не знаете, маэстро, и
неудивительно. Вы слишком известны и знамениты, чтобы знать всех своих
почитателей. А вот любому почитателю вашего таланта мнится, будто он знает
вас так близко, что определенная доверительность как бы вполне допустима. Ко
мне это относится в полной мере. Я понимаю, сколь ошибочно такое мнение, и
прошу простить великодушно.
- Великодушно прощаю.
- Стало быть, можно надеяться услышать от вас ответы на два-три
вопроса...
- Нет, не можно, - насупившись, прервал поэт. - Теперь уж извольте вы
простить великодушно, но я не люблю обсуждать свои произведения,
вдохновение, а также особ как фиктивных, так и иных. Ибо такие обсуждения
лишают произведения их поэтического флера и ведут к тривиальности...
- Неужто?
- Определенно. Ну подумайте, что будет, если я, спев, к примеру,
балладу о веселой мельничихе, сообщу, что вообще-то в песне говорится о
Звирке, жене мельника Пескаря, и все это дополню указанием на то, что Звирку
можно, простите, свободно трахать по четвергам, поскольку именно в эти дни
мельник ездит на ярмарку. Но ведь тогда это будет уже никакая не поэзия, а
типичное сводничество либо злостная клевета.
- Понимаю, понимаю, - быстро бросил Риеис. - Но мне кажется, пример
неудачен. Меня ведь не интересуют чьи-то шалости или грешки. Вы никого не
оклевещете, ответив на мои вопросы. Мне просто любопытно было бы узнать, что
в действительности сталось с Цириллой, княжной Цинтры. Некоторые утверждают,
будто Цирилла погибла при захвате города нильфгаардцами и что даже есть
очевидцы. Из вашей баллады, однако же, можно сделать вывод, что ребенок
выжил. Меня искренне интересует, что это - ваше воображение или же реальный
факт? Правда или ложь?
- Меня не менее интересует ваше любопытство, - широко улыбнулся Лютик.
- Вы обсмеетесь, милсдарь, забыл ваше имечко, но именно это-то мне и было
надо, когда я придумывал свою балладу. Я хотел взволновать слушателей и
пробудить их любопытство.
- Правда или ложь? - холодно повторил Риенс.
- Раскрыв это, я свел бы на нет эффект своего труда. Прощайте, друг
мой. Вы использовали все время, какое только я мог вам посвятить. А там две
мои вдохновительницы томятся в неведении, гадая, которую из них я выберу.
Риенс долго молчал, вовсе не собираясь уходить. Глядел на поэта
неприязненным влажным взглядом, а поэт ощущал вздымающееся беспокойство.
Снизу, из общей залы борделя, доносился веселый гул, сквозь который время от
времени пробивался высокий женский хохоток. Лютик отвернулся, как бы
демонстрируя презрительное превосходство, в действительности же просто
оценивал расстояние до угла комнаты и гобелена, изображающего нимфу,
орошающую себе соски водой из кувшина.
- Лютик, - наконец проговорил Риенс, сунув руку в карман кафтана цвета
сепии. - Ответь на мой вопрос, убедительно прошу. Мне необходимо знать
ответ. Это невероятно важно для меня. И поверь, для тебя тоже, потому что
если ответишь мне по-доброму, то...
- Что "то"?
На тонкие губы Риенса заползла паршивенькая ухмылочка:
- То мне не придется принуждать тебя говорить.
- Слушай, ты, шалопут... - Лютик встал и притворился, что злится. - Я
не терплю грубости и насилия. Но сейчас я кликну маман Лянтиери, а уж она
вызовет некоего Грузилу, который выполняет в этом заведении почетную и
ответственную функцию вышибалы. Это настоящий артист, мастер своего дела. Он
даст тебе под зад, и ты тут же пролетишь над крышами здешнего городишки, да
так прытко и красиво, что немногочисленные в эту пору прохожие примут тебя
за Пегаса.
Риенс сделал короткое движение, в его руке что-то сверкнуло.
- Ты уверен, что успеешь кликнуть? - спросил он. Лютик не намеревался
проверять, успеет ли. Ждать он тоже не собирался. Еще прежде чем изящный
пружинный кинжал оказался в руке Риенса, он мгновенно прыгнул в угол
комнаты, нырнул под гобелен с нимфой, пинком отворил потайную дверцу и
стремительно ринулся вниз по винтовой лестнице, ловко скользя по
отполированным поручням. Риенс кинулся следом, но поэт знал свое дело - он
изучил потайной ход до мелочей, не раз пользовался им, сбегая от кредиторов,
ревнивых мужей и быстрых на мордобой конкурентов, у которых, было дело,
слямзивал рифмы и мелодии. Он знал, что на третьем повороте будет
вращающаяся дверца, за ней лесенка, ведущая в подвал, и был убежден, что
преследователь, как и многие до него, не успеет притормозить, промчится
дальше, ступит на прикрытый качающейся крышкой провал и тут же свалится в
хлев. И конечно, был уверен, что покрытый синяками, измазюканный навозом и
побитый свиньями преследователь откажется от погони.
Лютик ошибался, как всегда, когда был в чем-либо уверен. У него за
спиной что-то вдруг полыхнуло голубым, и поэт почувствовал, что конечности
сводит судорога, они немеют и перестают сгибаться. Он не сумел притормозить
перед вращающейся дверцей, ноги отказались слушаться. Он вскрикнул и
покатился по ступеням, ударяясь о стены коридорчика. Крышка опустилась под
ним с сухим скрипом, трубадур рухнул вниз, во тьму и смрад. Еще прежде чем
Скачать книгу [0.23 МБ]
Пирамида