уже подумал, размыслил, обсудил, посоветовался и готов явиться, чтобы под
моим присмотром ожидать амнистии. Да и вы тоже очень-то не тяните с
раздумьями и размышлениями. Добром советую, потому что Бонарт вполне может
и решительно готов опередить амнистию.
- Ты все время пугаешь нас Бонартом, - медленно сказал Гиселер, тоже
поднимаясь. - Можно подумать, будто эта стервь уже за порогом... А он,
верно, еще за горами, за лесами, за синими морями...
- ...в Ревности, - спокойно докончил Хотспорн. - На постоялом дворе "Под
головой химеры". Милях в тридцати отсюда. Если б не ваши выкрутасы над
Вельдой, вы наверняка наткнулись бы на него уже вчера. Но вас это не
волнует, знаю. Ну, бывай, Гиселер. Бывайте, Крысы. Мэтр Альмавера, я еду в
Метинну и люблю компанию в дуги... Что вы сказали, мэтр? Охотно? Как я и
думал. Ну, стало быть, упаковывайте свои причиндалы. Заплатите мэтру,
Крысы, за его художества.
x x x
Почтовая станция пропахла жареным луком и картофельным супом, который
готовила жена хозяина, временно выпущенная из чуланного заточения. Свеча на
столе фукала, пульсировала и раскачивала хвостиком пламени. Крысы
наклонились над столом так, что огонек грел их почти соприкасающиеся
головы. - Он в Ревности, - тихо говорил Гиселер. - На постоялом дворе "Под
головой химеры". Точно день езды отсюда. Что вы об этом думаете?
- То же, что и ты, - проворчал Кайлей. - Едем туда и прикончим сукина
сына.
- Отомстим за Вальдеса, - сказал Рееф. - И Мухомора.
- И нечего, - прошипела Искра, - разным там Хотспорнам тыкать нам в
глаза чужими делами и прытью. Пришьем Бонарта, этого трупоеда, оборотня.
Приколотим его башку над дверьми кабака, чтобы названию соответствовало! И
чтоб все знали, что никакой он не волевой, а обычный смертный был, как все
другие, и что вообще сам на тех, что посильнее, нарвался. Сразу станет
видно, чья ганза покрепче всех будет от Кората до Переплюта!
- На ярмарках станут о нас песни распевать! - запальчиво бросил Кайлей.
- Да и по замкам тоже! - Поехали. - Ассе хлопнул по столу рукой. - Едем и
прикончим стервятника.
- А уж потом, - задумался Гиселер, - поразмыслим о Хотспорновской
амнистии... О гильдии... Ты чего морду кривишь, Кайлей, ровно клопа
разгрыз? На пятки нам наступают, а зима приближается. Я так думаю, Крысяты:
перезимуем, погреем задницы у камина, амнистией от холода прикрывшись,
амнистийное теплое пивко потягивая. Перетерпим с этой амнистией нормально и
толково... как-нибудь до весны. А весной... Как травка из-под снега
выглянет...
Крысы рассмеялись в один голос, тихо, зловеще. Глаза горели у них, как у
настоящих крыс, когда те ночью, в темном закоулке подбираются к раненному,
не способному защищаться человеку.
- Выпьем, - сказал Гиселер. - Бонарту на погибель! Похлебаем супчика и
спать. Отдохнуть надо, потому как до зари двинем. - Ясно, - фыркнула Искра.
- Берите пример с Мистле и Фальки, те уж час, как в постели.
Жена хозяина почтовой станции задрожала у чугуна, слыша от стола тихий,
злой, отвратный хохот.
x x x
Цири подняла голову, долго молчала, засмотревшись на едва тлеющее
пламечко каганка, в котором уже догорал остаток фитиля.
- Тогда я выскользнула из станции, будто воровка, - продолжила она
рассказ. - Под утро, в полной темноте. Но не сумела убежать незаметно.
Когда я вставала с постели, проснулась Мистле. Прихватила меня в конюшне,
где я седлала коня. Не выдала удивления. И вовсе не пыталась меня
удержать... Начинало светать.
- Да и сейчас уже недалеко до рассвета, - зевнул Высогота. - Пора спать,
Цири. Завтра продолжишь.
- Может, ты и прав. - Она тоже зевнула, встала, сильно потянулась. - У
меня глаза слипаются. Но в таком темпе, отшельник, я никогда не докончу.
Сколько вечеров прошлой? Никак не меньше десяти. Боюсь, на весь рассказ
потребуется тысяча и одна ночь. - У нас есть время, Цири. Много времени.
x x x
- От кого ты собралась сбежать, соколица? От меня? Али от себя?
- Конец бегству! Теперь надо догонять. Поэтому нужно вернуться туда...
где все началось. Необходимо. Пойми меня, Мистле.
- Так вот почему... почему ты была сегодня так ласкова со мной. Впервые
за столько дней... Последний прощальный раз? А потом - забыть?
- Я тебя никогда не забуду, Мистле. - Забудешь.
- Никогда. Клянусь. И это не был последний раз. Я тебя разыщу. Я приеду
за тобой... Приеду в золотой карете, с Шестеркой лошадей. Со свитой дворян.
Вот увидишь. Я очень скоро обрету... возможности. Огромные возможности. Я
сделаю так, что твоя судьба изменится... Увидишь. Убедишься, как много я
смогу сделать. Как много изменить. - Для этого необходима гигантская сила,
- вздохнула Мистле. - И могучая магия...
- И это тоже возможно. - Цири облизнула губы. - Магия тоже... Могу
отыскать... Все, что я когда-то утратила, может ко мне вернуться...
Клянусь, ты удивишься, когда мы повстречаемся снова.
Мистле отвернулась, долго смотрела на розово-голубые облака, которые
рассвет уже вырисовал над восточным краем мира.
- Верно, - сказала она тихо. - Я буду очень удивлена, если мы еще когда-
нибудь встретимся. Если еще когда-нибудь увижу тебя, малышка. Ну - поезжай.
Mы будем тянуть... - Жди меня. - Цири шмыгнула носом. - И не дай тебя
убить. Подумай об амнистии, о которой говорил Хотспорн. Даже если Гиселер и
другие не захотят... Ты все равно подумай, Мистле. Это, может быть,
позволит тебе выжить. Потому что я вернусь за тобой. Клянусь. - Поцелуй
меня.
Светало. Ярчало. Усиливался холод. - Я люблю тебя, Свиристелька моя. - Я
люблю тебя, Соколушка моя. Ну - поезжай.
x x x
Скачать книгу [0.34 МБ]
Пирамида