-- Эй! Есть тут кто-нибудь?! -- закричал я.
И осекся, пораженный собственным голосом, -- настоящий
оперный бас, даже эхо отозвалось. Очень хотелось глянуть в
зеркало, но было страшно. Я поднес руку к щеке. Боже милостивый!
Кудлатые, свалявшиеся патлы... Наклонившись, увидел бороду. Она
закрывала половину пижамы -- растрепанная, косматая, рыжая.
Ахенобарбарус! Рыжебородый! Ладно, можно побриться... Я выглянул
на террасу. Птичка чирикала как ни в чем не бывало -- дура.
Тополя, сикоморы, кусты -- что это? Сад. Больничный?.. На
скамейке кто-то грелся в лучах солнца, закатав рукава пижамы.
-- Эй там! -- позвал я.
Он обернулся. Я увидел до странности знакомое лицо и
растерянно заморгал. Да ведь это мое лицо, это я! В три прыжка я
выскочил на террасу. Тяжело дыша, всматривался в собственные
черты. Сомнений не было -- на скамье сидел я!
-- Чего вы так уставились? -- неуверенно отозвался он моим
голосом.
-- Откуда это -- у вас? -- через силу выдавил я. -- Кто вы?
Кто дал вам право...
-- А-а! Это вы!
Он встал:
-- Перед вами профессор Троттельрайнер.
-- Но почему же... Бога ради, почему... кто...
-- Я тут совершенно ни при чем, -- произнес он внушительно.
Мои губы на его лице подрагивали. -- Ворвались сюда эти, как их
-- йиппи [Члены молодежной радикальной группировки в США.].
Бунтари. Граната. Ваше состояние было признано безнадежным, да и
мое тоже. Я ведь лежал рядом, в соседней палате.
-- Как это "безнадежным"! -- возмутился я. -- Что я, слепой?
И как вы только могли!
-- Но я ведь был без сознания, уверяю вас! Главный хирург,
доктор Фишер, мне все объяснил: сперва брали тела и органы в
хорошей сохранности, а когда очередь дошла до меня, остались одни
отходы, поэтому...
-- Да как вы смеете! Присвоили мое тело да еще охаиваете его!
-- Не охаиваю, а лишь повторяю слова доктора Фишера! Сначала
вот это, -- он ткнул себя пальцем в грудь, -- сочли непригодным,
но потом, за неимением лучшего, решились на пересадку. Вы к тому
времени были уже пересажены...
-- Я? Пересажен?
-- Ну да. Ваш мозг.
-- А это кто? То есть кто это был? -- указал я на себя.
-- Один из тех экстремистов. Какой-то их главарь, говорят.
Не умел обращаться со взрывателем, и его садануло в череп
осколком -- так я слышал. Ну и... -- Троттельрайнер пожал моими
плечами.
Меня передернуло. В этом теле мне было не по себе, я не
знал, как к нему относиться. Оно мне претило. Ногти толстые,
квадратные -- ни малейших признаков интеллигентности.
-- Что же будет? -- прошептал я, опускаясь на скамью рядом с
профессором. Ноги меня не слушались. -- Нет ли у вас карманного
зеркальца?
Он достал зеркальце из кармана. Я торопливо схватил его и
увидел огромный подбитый глаз, пористый нос, зубы в плачевнейшем
состоянии; нижняя часть лица утопала в рыжей густой бороде, за
которой угадывался двойной подбородок. Возвращая зеркальце, я
заметил, что профессор снова выставил оголенные ноги на солнце.
Хотел было сказать, что кожа у меня чрезвычайно чувствительная,
но прикусил язык. Обгорит на солнце до волдырей -- его дело;
теперь уж, во всяком случае, не мое!
-- Куда мне идти? -- спросил я потерянно.
Троттельрайнер оживился. Его (его?!) умные глаза с
сочувствием остановились на моем (моем?!) лице.
-- Не советую идти куда бы то ни было! Того типа разыскивали
ФБР и полиция штата за серию покушений. Объявления о розыске на
каждом углу; приказано стрелять без предупреждения!
Я вздрогнул. Только этого еще не хватало. Боже мой, опять,
наверное, галлюцинация.
-- Да что вы! -- живо возразил Троттельрайнер. -- Явь,
дорогой мой, самая настоящая явь!
-- А почему больница пуста?
-- Так вы не знаете? Ах да, вы же потеряли сознание...
Забастовка.
-- Врачей?
-- Да. Всего персонала. Экстремисты похитили доктора Фишера.
А взамен требуют выдать им вас.
-- Выдать меня?
-- Ну да, они ведь не знают, что вы, так сказать, больше не
вы, а Ийон Тихий...
Голова у меня шла кругом.
-- Я покончу с собой! -- заявил я хриплым басом.
-- Не советую. Чтобы вас снова пересадили?
Я лихорадочно соображал, как узнать, галлюцинация это или
нет.
-- А если бы... -- сказал я, вставая.
-- Что?
-- Если бы я на вас прокатился? А? Что скажете?
-- Про... что? Вы, верно, спятили?
Я смерил его взглядом, весь подобрался, прыгнул и свалился в
канал. И хотя я чуть не захлебнулся черной вонючей жижей -- какое
это было облегчение! Я вылез на берег; крыс поубавилось -- должно
быть, разбрелись кто куда. Остались всего четыре. Они играли в
бридж у самых ног крепко спящего Троттельрайнера -- его картами.
Я ужаснулся. Даже если учесть небывалую концентрацию
галлюциногенов -- возможно ли, чтобы крысы в самом деле играли в
бридж? Я заглянул в карты самой жирной. Она метала их как
придется. Какой уж там бридж! Ну и слава Богу... Я облегченно
вздохнул.
На всякий случай я твердо решил ни на шаг не отходить от
канала: всевозможные варианты спасения успели мне надоесть, во
Скачать книгу [0.11 МБ]
Пирамида
