сказал:
- Не обо всем нужно и можно говорить.
- Из-за Райнера?
Он кивнул головой. Химик вернулся, и мы не обменялись больше ни словом.
Прислонившись к шероховатым скалам, мы вглядывались в туманную пропасть
почти невидящими от усталости глазами. Через некоторое время наверху
начало что-то твориться. Тучи густели, как рыбий клей, брошенный в кипящую
воду, расплывались кольцами, скручивались, делались все легче и светлее, и
вдруг в них показался просвет. Он быстро исчез, но рядом появился другой.
В нем засияло небо.
Ветер все сильнее раздувал пушистые клубы.
- Черт возьми!
- Чего вы ругаетесь? - спросил астроном.
- Небо, профессор, небо!
Небо было зеленое. Это был прозрачный, чистый смарагд, словно
расплавленный в стекле цвет первых трав, пронизанных солнцем. Очень высоко
плыли перистые, совершенно золотые облака.
- Очевидно, углекислота, - заметил Райнер. Меня порадовало то, что он
заговорил; значит, апатия еще не вполне овладела им.
Между тем туман в долине кое-где осветился, потом ярко запылали края
большой тучи и из-за нее выплыл огромный пламенный диск, уже сильно
склонившийся к закату. Мгновенно вспыхнуло страшное зарево. Поверхность
тумана засверкала, словно залитая кипящим металлом. Вслед за тенью,
убегавшей с неслыханной быстротой к горизонту, неслась оргия света. Из
бездны вставали горы раскаленной меди, красно-кровавые пропасти, пещеры и
гроты с зыбкими стенами, а солнце пронизывало их блеском, прорезая в
подвижной, словно живой, массе золотые трещины. Весь этот океан
беззвучного пламени дышал: над ним носились лиловые и розовые дымки, в
которых трепетали полосы многократно повторенных радуг. Но вот туча снова
надвинулась на солнце, и вся цепь облаков погасла, покрывшись бесконечной
серой тенью.
- Дорого мы заплатили за то, чтобы увидеть это зрелище, - горько
произнес Райнер.
Я опоясался веревкой и подал другой конец Солтыку. Он, заложив веревку
за пояс, направился к склону. Арсеньев шагал первым, я за ним, потом
Солтык; Райнер, тяжело ступая, шел последним. Так началось наше
возвращение.
Долго спускались мы в тумане. Иногда он густел настолько, что силуэт
астронома, шедшего впереди, исчезал в нем. Взор тонул в серой массе:
контуры дороги, ближайших скал, даже вытянутой руки становились неясными.
У меня было ощущение, будто я весь растворяюсь в этой мгле, будто это
кошмарный сон, в котором теряешь ощущение реальности существования. Тогда
я окликал товарищей, и их голоса на время разгоняли гнетущее чувство
одиночества.
Какое-то время скала звонко отзывалась под ударами топориков, потом
зашуршал щебень осыпей, а после трехчасовой ходьбы шаги наши стали
приглушенными, и ноги начали вязнуть в рыхлом грунте.
Мы не знали, равнина это или куполообразная возвышенность, так как на
показания анероидов нельзя было полагаться, - они уже некоторое время вели
себя как-то беспокойно. Давление воздуха росло медленнее, чем нужно было
ожидать по темпам нашего движения: вероятно, приближался период низкого
давления, связанный с надвигавшимися сумерками.
Вскоре ровная местность снова начала понижаться. Мы спускались все ниже
и ниже. Насколько можно было судить в таком густом тумане, мы находились в
крутом овраге, напоминающем русло высохшей реки, и спускались по его
изгибам. Вдруг под ногами почувствовалась сплошная скала. По ней можно
было идти, как по тротуару, - такая она была ровная и гладкая.
Я изумленно осмотрелся, но ничего не увидел.
Солтык, ведший нас по компасу, остановился.
- Там что-то есть, - указал он на большое пятно, темневшее в сером
тумане.
Я наклонился и провел рукой по камню.
- Вот что, - сказал я, - возможно, я ошибаюсь, но это, по-моему,
квадратные плиты. Я чувствую стыки под ногами... Это самый настоящий
тротуар!
- Тротуар? А может быть, здесь найдется и ресторан? - спросил Райнер.
За время пути нам уже не раз пришлось выслушивать его шутливые
высказывания с некоторой примесью горечи. Арсеньев направил индукционный
аппарат в сторону пятна овальной формы, маячившего перед нами невдалеке.
- Времени у нас мало, - произнес астроном, - но... Кто из вас пойдет
туда со мной?
Вызвались, мы с Солтыком, химик, поколебавшись, тоже присоединился к
нам. Гладкая полоса, которую я назвал тротуаром, поворачивала и
поднималась не очень круто. Пройдя шагов двадцать, мы очутились перед
зияющим отверстием. Туман здесь был реже, и лучи наших фонарей
скрещивались в нем светлыми полосами. В их свете обрисовалась большая
пещера. В глубине под стеной виднелось что-то. Я побежал к этому предмету
по осыпающемуся гравию. Это был металлический цилиндр, частично
погруженный в грунт и закрытый металлической крышкой. Я нажал плечом:
между диском и цилиндром появилась узкая черная щель: она быстро
расширилась, и крышка с лязгом соскочила. Внутри было пусто.
- Резервуар! - крикнул я. Товарищи спускались по осыпи. Я отошел в
сторону. Пещера была удивительно правильной формы, несколько
продолговатая, со слегка наклонными стенами и вогнутым потолком. В глубине
ее висела какая-то черная бахрома, словно непомерных размеров паутина.
Подойдя поближе и потрогав ее рукой, я убедился, что это исковерканный,
как бы обожженный металл - рыже-черный, мятый, покрытый сажей, которая тут
же посыпалась на меня крупными хлопьями. Вдруг в луче фонарика,
носившегося белым кружочком среди переплетенных металлических лохмотьев,
отбрасывавших прыгающие тени, мелькнуло что-то красноватое. Я направил
туда фонарик. На стене виднелся красный рисунок, по-видимому, очень
старый, так как краска во многих местах потрескалась и осыпалась. Это были
концентрические круги. Я обернулся, чтобы позвать товарищей, и тогда
увидел, что стою вовсе не на щебне.
Эта дрожащая в луче света масса блестящих камешков была целой россыпью
серебряных созданий. Но они уже не были серебряными. Матовые, покрытые
пленкой окиси, словно оловянные, они напоминали моего маленького пленника
только формой. Я невольно отскочил, но они лежали повсюду. Их россыпи,
шуршащие от малейшего прикосновения, устилали всю пещеру. Потревоженная
металлическая бахрома медленно покачивалась в воздухе. Теперь я заметил,
Скачать книгу [0.25 МБ]
Пирамида