повыше башни на здании парламента и самой высокой египетской пирамиды.
Ствол внизу имеет сто двадцать футов в окружности, а судя по
концентрическим слоям его древесины, ему не более не менее как целых
четыре тысячи лет с лишним.
- Ну, тогда, сэр, здесь нет ничего удивительного,- вмешался в
разговор Джо.- Если живешь четыре тысячи лет, так уж, понятно, будешь
высокого роста!
Пока доктор рассказывал, а Джо подавал реплики, лес кончился и на
смену ему показалось множество хижин, расположенных вокруг площади.
Посредине площади одиноко росло дерево. При виде его Джо закричал:
- Ну, если на этом дереве четыре тысячи лет растут подобные
цветы, то я его не поздравляю!
И он указал на ствол гигантского сикомора, кругом заваленный
человеческими костями. Цветы же, о которых говорил Джо, были недавно
отсеченные человеческие головы, висевшие на кинжалах, воткнутых в кору
дерева.
- У людоедов такое дерево называется "деревом войны",- пояснил
Фергюссон.- Индейцы сдирают кожу с головы своих жертв, а африканцы -
те отсекают им всю голову.
- Это, конечно, вопрос моды,- заметил Джо. Но уже селение с
окровавленными головами скрылось из глаз, а вместо него развернулась
картина не менее отталкивающая: там и сям валялись брошенные на
растерзание гиенам и шакалам полуобглоданные человеческие трупы.
- Это, должно быть, трупы преступников,- сказал доктор.- По
крайней мере я знаю, что в Абиссинии преступников кидают на съедение
диким зверям.
- Не скажу, чтобы это было более жестоко, чем виселица,-
отозвался шотландец.- Только грязнее, вот и все.
- А на юге Африки,- продолжал рассказывать доктор,- преступника
запирают в его собственной хижине со всем его скотом, быть может, даже
и с семьей, а затем поджигают. Вот это действительно жестокость. Но
если виселица менее жестока, то все-таки я согласен с Кеннеди, что и
это варварство.
Тут Джо разглядел своими зоркими глазами несколько стай хищных
птиц, паривших в воздухе, и указал на них своим спутникам.
- Да это орлы! - закричал Кеннеди, смотря в подзорную трубу.-
Чудесные птицы! Они несутся с неменьшей быстротой, чем мы.
- Только бы они не напали на нас,- проговорил Фергюссон.- Эти
орлы, поверьте, для нас страшнее диких зверей и диких племен!
- Вот еще! Мы их живо разгоним ружейными выстрелами,- отозвался
охотник.
- Я предпочел бы все-таки, дорогой Дик, не прибегать к твоему
искусству,- возразил Фергюссон,- ведь тафта, из которой сделан шар, не
выдержит и первого удара их клюва. Но, к счастью, мне кажется, наш шар
скорее напугает этих страшных птиц, чем привлечет их.
- Ах! Мне пришла мысль! - воскликнул Джо.- Сегодня положительно
они приходят ко мне целыми дюжинами. Знаете, если бы нам умудриться
запрячь этих самых орлов в нашу корзину, они потащили бы нас по
воздуху.
- Этот способ предлагался серьезно,- заметил доктор,- но боюсь,
что он мало применим к таким норовистым существам.
- Мы бы их выдрессировали,- развивал свою идею Джо,- вместо удил
надели бы на них наглазники, с помощью которых мржно было бы, закрывая
то один, то другой глаз, поворачивать их налево и направо, а закрывая
им оба глаза, заставлять их останавливаться.
- Уж позволь мне, милый Джо, предпочесть твоей орлиной упряжке
попутный ветер - это и вернее и не требует пищи,- ответил доктор.
- Пусть будет по-вашему, сэр, но от своей мысли я всетаки не
отказываюсь.
Был полдень. "Виктория" последнее время подвигалась медленнее:
земля уже не неслась, а только проходила под нею.
Вдруг раздались крики и свист. Путешественники нагнулись. Взору
их предстало зрелище, очень их взволновавшее. Два племени с
ожесточением сражались, пуская в воздух тучи стрел. Воины, стремясь
уничтожить друг друга, не замечали появления "Виктории". В этой
чудовищной свалке участвовало приблизительно человек триста, и
большинство из них было окровавлено. Вся эта картина производила самое
отвратительное впечатление.
Когда, наконец, "Виктория" была замечена, битва на время
прекратилась, но завывания стали еще ужаснее, и в корзину полетело
несколько стрел, из которых одна пронеслась так близко, что Джо
умудрился схватить ее.
- Давайте-ка поднимемся повыше, где нас не достанут стрелы,-
крикнул Фергюссон.- Будем как можно осторожнее! Рисковать нам нельзя.
Битва возобновилась; снова были пущены в ход топоры и копья. Не
успевал кто-нибудь свалиться на землю, как его противник уже отсекал
ему голову. В этой бойне принимали участие и женщины: они подбирали
отрубленные окровавленные головы и складывали их на поле битвы. Между
женщинами происходили схватки из-за этих отвратительных трофеев.
- Ужасное зрелище! - с омерзением воскликнул Кеннеди.
- Скверные людишки,- проговорил Джо.- А впрочем, одень их в
военную форму, и они были бы не хуже всяких других солдат.
- Меня так и подмывает принять участие в этой битве! - вырвалось
у охотника, размахивающего своим карабином.
- Ни в коем случае!-крикнул Фергюссон.- Зачем нам вмешиваться в
то, что нас совсем не касается? Ты хочешь разыграть роль провидения, а
сам даже не знаешь, кто тут прав, а кто виноват. Скорее, скорее
подальше от этого отталкивающего зрелища! Если бы великие полководцы
могли взглянуть вот так, сверху, на театр своих действий, они,
пожалуй, потеряли бы вкус к проливаемой ими крови и завоеваниям.
Вождь одной из диких орд выделялся своим огромным ростом и
геркулесовской силой. В одной его руке было копье, которое он то и
дело вонзал в гущу вражеского отряда, в другой - топор, которым он
работал не менее беспощадно. Вдруг этот Геркулес отшвырнул далеко от
себя копье, бросился к одному раненому, отсек топором ему руку,
схватил ее и с наслаждением впился в нее зубами.
- Ах, какой отвратительный зверь! - закричал Кеннеди.- Нет, я
более не в силах терпеть!
И вождь с простреленной головой свалился навзничь. Тут воины его
словно оцепенели. Эта сверхъестественная смерть вождя страшно напугала
Скачать книгу [0.20 МБ]
Пирамида