Не меньше хлопот доставлял и Тома.
Однажды он потребовал вина. И профессор Керн принужден был доставить
ему удовольствие опьянения, вводя в питающие растворы небольшие дозы
опьяняющих веществ.
Иногда Тома и Брике пели дуэтом. Ослабленные голосовые связки не
повиновались. Это был ужасный дуэт.
- Мой бедный голос... Если бы вы могли слышать, как я пела раньше! -
говорила Брике, и брови ее страдальчески поднимались вверх.
Вечерами на них нападало раздумье. Необычайность существования
заставляла даже эти простые натуры задумываться над вопросами жизни и
смерти.
Брике верила в бессмертие. Тома был материалистом.
- Конечно, мы бессмертны, - говорила голова Брике. - Если бы душа
умирала с телом, она не вернулась бы в голову.
- А где у вас душа сидела: в голове или в теле? - ехидно спросил
Тома.
- Конечно, в теле была... везде была... - неуверенно отвечала голова
Брике, подозревая в вопросе какой-то подвох.
- Так что же, душа вашего тела безголовая теперь ходит на том свете?
- Сами вы безголовый, - обиделась Брике.
- Я-то с головой. Только она одна у меня и есть, - не унимался Тома.
- А вот душа вашей головы не осталась на том свете? По этой резиновой
кишке назад на землю вернулась? Нет, - говорил он уже серьезно, - мы как
машина. Пустил пар - опять заработала. А разбилась вдребезги - никакой пар
не поможет...
И каждый погружался в свои думы...
8. НЕБО И ЗЕМЛЯ
Доводы Тома не убеждали Брике. Несмотря на свой безалаберный образ
жизни, она была истой католичкой. Ведя довольно бурную жизнь, она не имела
времени не только думать о загробном существовании, но даже и ходить в
церковь. Однако привитая в детстве религиозность крепко держалась в ней. И
теперь, казалось, наступил самый подходящий момент для того, чтобы эти
семена религиозности дали всходы. Настоящая жизнь ее была ужасна, но
смерть - возможность второй смерти - пугала ее еще больше. По ночам ее
мучили кошмары загробной жизни.
Ей мерещились языки адского пламени. Она видела, как ее грешное тело
уже поджаривалось на огромной сковороде.
Брике в ужасе просыпалась, стуча зубами и задыхаясь. Да, она
определенно ощущала удушье. Ее возбужденный мозг требовал усиленного
притока кислорода, но она была лишена сердца - того живого двигателя,
который так идеально регулирует поставку нужного количества крови всем
органам тела. Она пыталась кричать, чтобы разбудить Джона, дежурившего в
их комнате. Но Джону надоели частые вызовы, и он, чтобы спокойно поспать
хоть несколько часов, вопреки требованиям профессора Керна, выключал
иногда у голов воздушные краны. Брике открывала рот, как рыба, извлеченная
из воды, и пыталась кричать, но ее крик был не громче предсмертного
зеванья рыбы... А по комнате продолжали бродить черные тени химер, адское
пламя освещало их лица. Они приближались к ней, протягивали страшные
когтистые лапы. Брике закрывала глаза, но это не помогало: она продолжала
видеть их. И странно: ей казалось, что сердце ее замирает и холодеет от
ужаса.
- Господи, господи, неужели ты не простишь рабу твою, ты всемогущ, -
беззвучно шевелились ее губы, - твоя доброта безмерна. Я много грешила, но
разве я виновата? Ведь ты знаешь, как все это вышло. Я не помню своей
матери, меня некому было научить добру... Я голодала. Сколько раз я
просила тебя прийти мне на помощь. Не сердись, господи, я не упрекаю тебя,
- боязливо продолжала она свою немую молитву, - я хочу сказать, что не так
уж виновата. И по милосердию своему ты, быть может, отправишь меня в
чистилище... Только не в ад! Я умру от ужаса... Какая я глупая, ведь там
не умирают! - И она вновь начинала свои наивные молитвы.
Плохо спал и Тома. Но его не преследовали кошмары ада. Его снедала
тоска о земном. Всего несколько месяцев тому назад он ушел из родной
деревни, оставив там все, что было дорого его сердцу, захватив с собою в
дорогу только небольшой мешок с лепешками и свои мечты - собрать в городе
деньги на покупку клочка земли. И тогда он женится на краснощекой,
здоровой Мари... О, тогда отец ее не будет противиться их браку.
И вот все рухнуло... На белой стене своей неожиданной тюрьмы он
увидел ферму и увидел веселую, здоровую женщину, так похожую на Мари,
доившую корову. Но вместо него. Тома, какой-то другой мужчина провел через
двор, мимо хлопотливой курицы с цыплятами, лошадь, мерно отмахивавшуюся
хвостом от мух. А он. Тома, убит, уничтожен, и голова его вздернута на
кол, как воронье пугало. Где его сильные руки, здоровое тело? В отчаянии
Тома заскрипел зубами. Потом он тихо заплакал, и слезы капали на
стеклянную подставку.
- Что это? - удивленно спросила Лоран во время утренней уборки. -
Откуда эта вода?
Хотя воздушный кран предусмотрительно уже был включен Джоном, но Тома
не отвечал. Угрюмо и недружелюбно посмотрел он на Лоран, а когда она
отошла к голове Брике, он тихо прохрипел ей вслед:
- Убийца! - Он уже забыл о шофере, раздавившем его, и перенес весь
свой гнев на окружавших его людей.
- Что вы сказали. Тома? - обернулась Лоран, поворачивая к нему
голову. Но губы Тома были уже вновь крепко сжаты, а глаза смотрели на нее
с нескрываемым гневом.
Лоран была удивлена и хотела расспросить Джона о причине плохого
настроения, но Брике уже завладела ее вниманием.
- Будьте добры почесать мне нос с правой стороны. Эта беспомощность
ужасна... Прыщика там нет? Но отчего же тогда так чешется? Дайте мне,
пожалуйста, зеркало.
Лоран поднесла зеркало к голове Брике.
- Поверните вправо, я не вижу. Еще... Вот так. Краснота есть. Быть
может, помазать кольдкремом?
Лоран терпеливо мазала кремом.
- Вот так. Теперь прошу припудрить. Благодарю вас... Лоран, я хотела
у вас спросить об одной вещи...
Скачать книгу [0.12 МБ]
Пирамида
