- У нас есть биологическая способность производить по сто миллионов
новых тел в год.
- Биологическая - да, но не социологическая. Мы - долгоживущие и не
хотим заменять себя так быстро.
- Мы можем послать большую часть новых тел на другие планеты.
- Они не поедут. Мы дорожим нашими телами, сильными, здоровыми,
способными прожить в силе и здоровье почти четыре столетия. Земляне же не
могут дорожить телами, которые изнашиваются менее, чем за столетие и
страдают от болезней и дегенерации, даже за этот короткий промежуток
времени. И для них не имеет значения, если они будут ежегодно посылать
миллионы на нищету и вероятную смерть. В сущности, даже сами эти жертвы не
боятся нищеты и смерти, поскольку ничего другого не имеют и на Земле.
Эмигрирующие земляне улетают из своего зачумленного мира, хорошо зная, что
хуже не будет. А мы, наоборот, ценим наши хорошо устроенные и уютные
планеты, и нам нелегко покинуть их.
- Сколько раз я слышал эти аргументы! Но могу ли я указать, Амадейро,
на простой факт, что Аврора была изначально грубым и неустроенным миром, а
стала удобным и приемлемым, и так было с каждым Внешним Миром.
- Мне тоже до тошноты надоели все ваши аргументы, но я не устаю
отвечать на них. Пусть Аврора была примитивной, когда ее только что
заселили, но она была заселена землянами, а другие Внешние Миры заселялись
если не землянами, то космонитами, которые еще не переросли свое земное
наследие. Но теперь не те времена. То, что сделали тогда, нельзя сделать
теперь, - он хищно оскалился. - Нет, Фастальф, вся ваша политика была
направлена к сотворению Галактики, населенной одними землянами, в то время
как космониты должны увянуть . Теперь вы видите, что так и происходит. Ваша
знаменитая поездка на Землю два года назад была поворотным пунктом. Вы
предали собственный народ, подтолкнули этих полулюдей к экспансии. Всего за
два года они заняли двадцать четыре планеты и добавляют к ним новые.
- Не преувеличивайте. Ни один из Поселенческих Миров еще не пригоден к
человеческой оккупации и не будет пригоден еще несколько десятилетий. И не
все они окажутся подходящими, так что, когда ближайшие планеты будут
заняты, шансы на дальнейшее заселение уменьшатся и первоначальный поток
спадет. Я одобрил их экспансию, потому что рассчитывал так же на нашу. Мы
еще можем догнать их, если постараемся, и в здоровом соревновании займем
Галактику вместе.
- Нет, - сказал Амадейро. - То, что вы имеете в виду, самая
деструктивная политика из всех возможных. Дурацкий идеализм. Экспансия
односторонняя и таковой останется, что бы мы ни делали. Земляне лезут
безудержно, и их нужно остановить, пока они не стали слишком сильны.
- Как вы предполагаете это сделать? У нас с Землей договор о дружбе, а
там особо оговорено, что мы не станем противостоять их экспансии в космосе,
пока они не трогают ни одной планеты на расстоянии в двадцать световых лет
от Внешних Миров. И они строго соблюдают это.
- О договоре всем известно. И всякий знает, что ни один договор не
станет соблюдаться, если он начинает действовать против национальных
интересов более могущественной из подписавших его сторон. Я не признаю
ценности этого договора.
- А я признаю. И он будет соблюдаться.
Амадейро покачал головой.
- У вас трогательная вера. Как он будет соблюдаться после того, как вы
отойдете от власти?
- Я пока не намерен отходить.
- Как только Земля и ее поселенцы станут сильнее, космониты
испугаются, а вы долго не удержитесь у власти.
- А если вы разорвете договор, уничтожите Поселенческие Миры и
закроете ворота на Землю, станут ли космониты эмигрировать и заселять
Галактику?
- Скорее всего, нет. Но если мы решим, что нам этого не надо, что нам
и здесь хорошо, то не все ли равно?
- В этом случае Галактика не станет человеческой империей.
- Ну и что?
- Тогда космониты сойдут на нет, дегенерируют, даже если Земля
останется в заключении и тоже сойдет на нет и дегенерирует.
- Излюбленная трескучая фраза вашей партии, Фастальф. Нет никаких
доказательств, что такая вещь может случиться. Но даже если и случится -
это будет _н_а_ш_ выбор. По крайней мере, мы хоть не увидим короткоживущих
варваров, захватывающих Галактику.
- Вы всерьез намекаете, Амадейро, что желаете видеть смерть
космонитской цивилизации, лишь бы остановить Землю?
- Я не рассчитываю на вашу смерть, Фастальф, но если случится худшее,
тогда что ж, моя смерть мне менее страшна, чем триумф этих недочеловеков,
короткоживущих, пораженных болезнями существ.
- От которых мы произошли.
- И с которыми больше не имеем генетической общности. Разве мы черви
только потому, что миллиарды лет назад среди наших предков были черви?
Фастальф сжал губы и пошел к выходу. Ликующий Амадейро не остановил
его.
14
Дэниел не мог знать точно, что Жискар погрузился в воспоминания.
Во-первых, лицо у Жискара не менялось, а во-вторых, он уходил в
воспоминания не как люди: у него это не занимало много времени.
С другой стороны, линия мыслей, которая заставила Жискара вспомнить
прошлое, заставила и Дэниела задуматься о тех же давних событиях, в свое
время поведанных ему Жискаром. И Жискар тоже не удивился задумчивости
Дэниела.
Их разговор продолжился после необычной паузы, но продолжался
по-новому, словно каждый думал о прошлом за двоих.
- Похоже, друг Жискар, что если народ Авроры теперь понимает,
насколько он слабее Земли и Поселенческих Миров, то кризис, предсказанный
Илией Бейли, благополучно миновал.
- Похоже, что так, друг Дэниел.
- Ты старался привести к этому.
- Старался. Я удерживал Совет в руках Фастальфа. Я делал все
возможное, чтобы убедить тех, кто формировал общественное мнение.
- Однако мне не по себе.
Скачать книгу [0.26 МБ]
Пирамида