Я подошел к краю пруда, подумал, что земля жидкая и тронул ее носком
ботинка. По траве кругами пошли волны. Насколько здесь глубока земля? -
чуть было не спросил я вслух. Земля будет настолько глубока, насколько я
сам решу. Полметра, решил я, она будет глубиной полметра, и я перейду ее
вброд. Я уверенно ступил на берег и тут же провалился с головой. Под
землей было черно и страшно, затаив дыхание, я рванулся на поверхность,
стараясь ухватиться за твердую воду, уцепиться за край пруда.
Он сидел на траве и хохотал.
- Ты - блестящий ученик, знаешь?
- Никакой я тебе не ученик! Вытащи меня отсюда.
- Сам вылазь.
Я перестал барахтаться. Я представлю землю твердой и смогу легко из нее
вылезти. Я представил ее твердой и вылез... с ног до головы измазанный
черной грязью.
- Ну, парень, и перемазался же ты!
На его голубой рубашке и джинсах не было ни пылинки, ни пятнышка.
"А-а-а!" Я начал вытряхивать землю из волос и ушей. Наконец я бросил
бумажник на траву, вошел в жидкую воду и начал чиститься
традиционным влажным способом.
- Я знаю, есть и лучший способ чистки.
- Да, есть способ сделать это побыстрее.
- Уж, пожалуйста, не рассказывай мне о нем. Сиди там и хохочи, а я уж
как-нибудь сам до него додумаюсь.
- О'кей.
В конце концов, громко хлюпая ботинками, я побрел к самолету,
переоделся и развесил мокрую одежду сушиться на стяжках крыльев.
- Ричард, не забудь то, что ты сделал сегодня. Очень легко забыть те
моменты, когда ты понимал мир, и потом решить, что это был просто сон
или чудо. Ничто хорошее - не чудо, ничто прекрасное - не сон.
- Ты сам сказал, что мир - это сон, и он прекрасен, иногда. Закат. Облака.
Небо.
- Нет. Их образ - это сон. Красота реальна. Ты чувствуешь разницу?
Я кивнул, почти понимая его. Позже я украдкой глянул в "Справочник
Мессии".
"Мир - это твоя ученическая тетрадка, страницы, на которых ты
решаешь задачки. Он нереален, хоть ты и можешь выразить в нем
реальность, если пожелаешь. Ты также волен писать чепуху, или
ложь, или вырывать страницы".
Часть двенадцатая
"Истинный первородный грех заключается в ограничении Абсолюта.
Не делай этого".
Был свежий теплый полдень, ливень ненадолго прекратился, и тротуары,
по которым мы шагали из города к самолетам, были все еще мокрыми.
- Ты ведь можешь проходить сквозь стены, да, Дон?
- Нет.
- Когда ты говоришь "нет", а я знаю, что на самом деле можешь, это
означает, что тебе не нравится, как я сформулировал вопрос.
- Мы крайне наблюдательны, - сказал он.
- Все дело в "проходить" или в "стенах"?
- Да, но не только. Твой вопрос предполагает, что я существую в одном
ограниченном пространстве-времени и перемещаюсь в другое
пространство-время. Сегодня у меня нет желания соглашаться с твоими
ложными предположениями обо мне. Я нахмурился. Он знал, о чем я
спрашивал. Почему бы ему не ответить просто на мой вопрос и дать мне
возможность узнать, как он это делает?
- Так я пытаюсь помочь тебе точнее формулировать свои мысли, - сказал
он мягко.
- Ну ладно. Ты можешь сделать так, чтобы казалось, что ты можешь
пройти сквозь стену. Так лучше?
- Лучше. Но если ты желаешь быть точным...
- Не подсказывай мне. Я знаю, как сказать то, что хочу. Вот мой вопрос.
Каким образом ты можешь переместить иллюзию ограниченного чувства
личности, выраженного в таком представлении пространственно-
временного континуума, как твое "тело", через иллюзию материальной
преграды под названием "стена"?
- Прекрасно! - одобрил он. - Когда ты правильно задаешь вопрос, он
отвечает сам на себя, не так ли?
- Нет. Этот вопрос не ответил сам на себя. Как ты проходишь сквозь
стены?
- Ричард! Ты был почти у цели, а затем все испортил! Я не могу проходить
сквозь стены... когда ты говоришь это, ты допускаешь существование
вещей, которых я вовсе не допускаю, а если и я начну думать так же, как
ты, то ответ будет: я не могу.
- Но так сложно, Дон, выражать все очень точно. Разве ты не знаешь, что я
хочу сказать?
- И от того, что что-то очень сложно, ты не пытаешься это сделать?
Научиться ходить вначале тоже было тяжело, но ты позанимался, и теперь,
глядя на тебя, может показаться, что это вовсе нетрудно.
Я вздохнул.
- Ладно. Забудь об этом вопросе.
- Я о нем забуду. Но у меня есть к тебе вопрос: а ты можешь? - Он глянул
на меня с таким видом, будто ему было на это совершенно наплевать.
- Итак, ты говоришь, что тело - это иллюзия, и стена - это иллюзия, но
личность реальна, и ее нельзя остановить никакими иллюзиями.
- Не я это говорю. Это ты сам сказал.
- Но это так.
- Естественно, - подтвердил он.
- И как ты это делаешь?
- Ричард, тебе не надо ничего делать. Ты представляешь, что это уже
сделано, вот и все.
- Надо же, как все просто.
- Как научиться ходить. Потом ты начинаешь удивляться, что в этом было
такого сложного.
- Дон, но проходить сквозь стены для меня сейчас совсем не сложно; это
просто невозможно.
- Ты, наверное, думаешь, что если повторишь "невозможно-невозможно-
невозможно" тысячу раз, то все сложное для тебя вдруг станет простым?
- Прости. Это возможно, и я сделаю это, когда придет время мне это
сделать.
Пирамида