ждали нас впереди - все эти идеи неожиданно вспыхивали у меня в голове.
Он очень тихо лежал в траве, не шевелясь, не произнося ни слова. К
полудню я закончил излагать мою версию устройства Вселенной и всего,
что в ней находится.
- ...и я чувствую, что я всего лишь прикоснулся к самому началу, Дон, еще
так много можно сказать. Откуда все это явдруг узнал? Как все это
приходит?
Он не ответил.
- Если ты хочешь, чтобы я сам ответил на свой вопрос, я признаюсь, что не
знаю. Почему сейчас я могу рассказывать все это, хотя раньше никогда
даже не пытался? Что случилось со мной? Ответа не было.
- Дон! Скажи, пожалуйста, хоть пару слов.
Он не сказал ни слова. Я обрисовал ему панораму жизни, а мой Мессия,
как будто он уже услыхал все, что ему надо, в той случайной фразе о его
счастье, крепко спал.
Часть седьмая
В среду утром, часов в шесть, я еще спал, и вдруг "Бу-бу-Бум" - как
зашумит, загрохочет, будто взорвалась музыкальная бомба, мгновенно
тысячеголосый хор запел что-то на латыни, оглушительно заиграли
скрипки и задудели трубы, забухали барабаны. Земля содрогнулась, мой
самолет покачнулся, и я вылетел из-под его крыла, как кот из
высоковольтного трансформатора - шерсть дыбом.
В небе занимался холодный рассвет, облака были расцвечены буйными
красками, но все это дрожало в невыносимом крещендо.
- Прекрати! Прекрати! Прекрати музыку немедленно!
Шимода закричал так громко и так яростно, что я прекрасно слышал его
даже в этом грохоте. Симфония тут же смолкла, осталось лишь эхо,
уходившее все дальше и дальше. Затем зазвучала нежная святая песенка,
тихая, как шепот ветерка, словно музыка Бетховена, явившаяся во сне.
На него это не произвело никакого впечатления.
- Слушай, я сказал перестань! Ну наконец-то! - сказал он.
Я глянул на него.
- Для всего ведь есть подходящее время и место? - спросил он.
- Конечно, время и место, но...
- Чуть-чуть небесной музыки - это здорово, если она тихонько звучит у
тебя в голове, ну, может, еще по особым случаям, но с раннего утра, да еще
так громко? Думай, что делаешь.
- Что я делаю? Дон, я крепко спал... я не понимаю тебя.
Он покачал головой, беспомощно пожал плечами, хмыкнул и полез в свой
спальный мешок.
Выпавший "Справочник Мессии" лежал, раскрывшись, на траве. Я
аккуратно перевернул его и прочел:
"Утверждая, что ты чего-то там не можешь, ты лишаешь себя
Всемогущества". Да, в мессиях для меня было много непонятного.
Часть восьмая
В тот день мы прилетели в Хамонд, штат Висконсин, прокатили всех
желающих, по понедельникам их обычно не так уж много, а затем пошли в
городок пообедать. На обратном пути я сказал:
- Дон, я согласен, что ты прав, и жизнь действительно может быть
интересной или скучной, или такой, какой мы сами решаем ее сделать. Но
даже в свои лучшие времена я никак не мог понять, зачем мы вообще
здесь. Расскажи мне об этом.
Мы как раз проходили мимо хозяйственного магазина (закрытого) и
кинотеатра (открытого, в нем показывали вестерн "Батч Кассиди и Санданс
Кид"), но вместо ответа он остановился.
- Деньги у тебя есть?
- Навалом. А что?
- Пойдем в кино, - предложил он. - Идешь?
- Не знаю, Дон. Ты иди. А я пойду к самолетам. Не люблю надолго их
бросать без присмотра. - Что это вдруг ему приспичило в кино?
- С самолетами все в порядке. Пойдем в кино.
- Но оно уже началось.
- Ничего, немного опоздаем.
Он уже покупал себе билет. Я вошел за ним в темный зал, и мы сели сзади.
Народу было немного, человек пятьдесят. Вскоре я забыл, зачем мы
пришли, и увлекся фильмом, который я всегда считал просто
классическим, я его смотрю вот уже третий раз. Время в зале начало
растягиваться и закручиваться в спираль, как это всегда бывает, когда
фильм хорош; сначала я смотрел его, отмечая технические детали... как
построена каждая сцена, как она переходит в следующую, почему она идет
сейчас, а не потом. Я старался смотреть фильм с этой точки зрения, но
увлекся им и все забыл.
В тот момент, когда на экране Батч и Санданс были окружены со всех
сторон боливийской армией, почти в самом конце, Шимода тронул меня за
плечо. Я наклонился к нему, не сводя глаз с экрана, думая, что он мог бы и
потерпеть со своими замечаниями.
- Ричард?
- Да?
- Зачем ты здесь?
- Это хороший фильм, Дон. Тише. - Батч и Санданс, истекая кровью,
говорили о том, почему им надо отправляться в Австралию.
- А чем он хорош? - спросил он.
- Мне интересно. Тихо. Я потом скажу.
- Отключись от него. Приди в себя. Это все иллюзии.
Мне надоело.
- Дональд. Еще пару минут, и мы с тобой будем говорить сколько
захочешь. Но дай мне досмотреть кино, ладно?
Однако он снова прошептал громко и настоятельно:
- Ричард, зачем ты здесь?
- Слушай, я здесь потому, что ты попросил меня прийти сюда!
Я отвернулся и попытался досмотреть конец.
- Но ты не обязан был идти, ты мог сказать: "Нет, спасибо".
- Мне нравится этот фильм. - Сидящий впереди повернулся и смерил меня
взглядом. - Дон, мне нравится этот фильм, это что, плохо?
- Нет, все в порядке, - сказал он, и до самого конца больше не проронил ни
слова.
Мы вышли из кино, прошли мимо свалки старых тракторов и направились
в темноту, где на поле нас ждали самолеты. Собирался дождь. Я думал о
Пирамида
