не мог далее оставаться в стороне, и в один прекрасный день очередной
тарантул получил имя Масперо.
Это произошло в зимнему саду дублинского особняка. Я посмотрел ему
прямо в глаза.
- Мое имя - Дин Донн, - признался я.
Масперо удивленно замер.
- Не очень смешная шутка, - проговорил он, облизывая губы.
- А я и не шучу, - заверил я, вынимая "люгер" из кармана. - Попрошу
принять во внимание, что согласно нашему же словарю, изменяясь как
индивидуум, как личность вы остаетесь таким же, каким были прежде.
"Люгер" кашлянул, и Масперо повалился навзничь.
Во время панихиды я прилюдно поклялся, что продолжу совместно начатое
дело, и оставшиеся члены Совета за исключением Лепаж-Ренуфа высказали
желание всерьез подключиться к работе над проектом. Словарю я дал
название "Точный словарь Масперо". Вместо Масперо в Совет был принят
Либлейн, однако моя пуля тут же сразила его, после чего в ИСЛЭ избрали
меня.
Разумеется, газеты обнаружили во мне очередную мишень для Дина Донна.
Пришлось поверить им и спешным образом вернуться в Пенсильванию.
Нужно заметить, что в сфере подсознательного я еще не в полной мере
освободился от Айры Гамильтона. Скажем, в ночных кошмарах до сих пор
представал в облике этого шакала. Бывало, правда, что и во сне я был
Дином Донном, или еще кем-нибудь, однако чаще все же это был он - Айра.
Он как бы являлся из каких-то неведомых миров и пространств, из
каких-то загадочных мест вроде царства Аида. Мало того, во снах он
продолжал жить своей прежней жизнью. Сны иллюстрировали прошлое.
Скажем, в первую ночь после возвращения в бункер мне приснился его
разговор с отцом. Происходило это, в одном из скаутских интернатов как
раз в то время, когда отец бросил на произвол судьбы свою очередную семью.
- Как дела, Айра? - поинтересовался отец, потрепав мальчика за плечо.
В ответ Айра Гамильтон только засопел.
- Сколько раз ты делаешь выход силой?
Ну вот, начинается!
- Десять, - неохотно отозвался Айра.
- А подъем переворотом?
- Семь.
- Неплохо. А подтягиваешься сколько раз?
- М-м-м... семнадцать.
- А отжимаешься на кулаках?
- Не помню.
Айра делался все угрюмее. Неужели больше не о чем говорить? У них,
между прочим, имеются и общеобразовательные дисциплины.
- Ну раз не помнишь, значит много. - Отец рассеяно посмотрел по
сторонам. - Окреп ты здесь, сынок. Н-да... А стреляешь как?
И тут лицо Айры вспыхнуло.
- Стреляю я лучше всех, - с каким-то мстительным выражением заявил он.
- Вот это номер! - воскликнул отец Айры Гамильтона. - Мой сын стреляет
лучше всех в группе! Когда подрастешь, я организую для тебя охоту на львов.
Хорошо еще, что не на тарантулов, промелькнуло в голове у Айры.
Разумеется, он не стал уточнять, что каждый раз, когда спускает курок,
он мысленно видит посреди мишени физиономию отца. Что он всегда у него
на мушке, отсюда и такие отличные показатели в стрельбе. И что когда он
отжимается или делает подъем переворотом, силы ему придает слепая
ярость, ненависть...
- Ну а кем ты хочешь стать? Теперь, когда ты такой крепкий...
- Киносценаристом, - неожиданно выпалил Айра. В панике, что если тут же
не поставить точки над i, отец бесцеремонно залапает его будущее.
Отец с удивлением уставился на него.
- Сценаристом? Странно. Хм-хм... А ты хотя бы можешь отличить ямб от хорея?
Айре тут же сделалось досадно, что он так глупо проговорился.
- Сценаристом, а не поэтом, - уточнил он. - Поэзию я терпеть не могу.
- Х-м...Ну, я думал, это все равно нужно уметь. А почему именно
сценаристом? Неужели у тебя есть, что сказать этому гнусному обществу?
Вот тебе и на! Оказывается, Айру с отцом все-таки кое что объединяет.
Ведь он тоже считал общество гнусным.
Пирамида
