белокаменному городу, расположенному на вершине горы, полз фуникулер.
Город имел название Фира - столица греческого острова Санторин. Филиал
дублинской штаб-квартиры ИСЛЭ почему-то находился здесь. С любопытством
побродил я по улицам, сплошь заставленным небольшими магазинчиками и
тавернами. Располагалась Фира не столько по горизонтали, сколько по
вертикали, террасами спускаясь к воде. Согласно распространенному
мнению, Санторин - сохранившийся осколок Атлантиды. Здесь можно увидеть
то, чего не увидишь более нигде, скажем, пляжи из черного песка. Белые
лежаки и разноцветные зонтики от солнца смотрятся на его фоне весьма
экзотически. Неподалеку от Санторина в легкой дымке покоится островок
Неа Камэни, в арсенале которого - просыпающийся время от времени вулкан.
На фуникулере я спустился к причалу и среди теплоходов обнаружил
роскошную яхту под названием "Эксельсиор". На берег был спущен трап.
Преградившему дорогу матросу я предъявил удостоверение члена ИСЛЭ и
взошел на борт. Для разнообразия Лепаж-Ренуф зафрахтовал это судно,
чтобы провести очередное заседание Совета в открытом море. Два дня
назад ему вручили Нобелевскую премию. За церемонией я наблюдал по
телевизору и видел свою мать: сияющую и счастливую. Речь Лепаж-Ренуфа
изобиловала мудреными оборотами и, в общем-то, большого впечатления не
произвела. Я выключил телевизор раньше, чем он успел закончить.
В отведенной мне каюте, я открыл кейс, и извлек на свет божий мину:
правильной формы металлический цилиндр, одна половина которого легко
входила в другую. Немного смахивает на термос. Вытащив внутреннюю
часть, я установил время, затем сложил мину и поставил ее на откидной
полированный столик. На палубе я столкнулся с Кетлиным и Делитчем,
которые что-то оживленно обсуждали.
- Пойду пройдусь, - бросил я им.
На причале Шамполион разглядывал у ларька открытки с видами Санторина.
- Смотри, не опоздай к отплытию, - предупредил он меня.
Лепсиус и Баудиссен пили пиво вместе с рыбаками.
- Хочешь кружечку? - поинтересовался Баудиссен.
- С удовольствием, но я в цейтноте. Хочу присмотреть на острове
какую-нибудь золотую безделушку.
- Тогда поторопись.
Наверху, рядом со станцией фуникулера замерли с газетами Дю-Шалью и
Пханья...
Переступив порог ювелирного магазина, я застыл в нерешительности.
Навстречу двинулся импозантный мужчина средних лет в строгом черном
костюме. Он заговорил со мной по-английски и я было решил, что он
англичанин. Потом в магазин забрела чета французских туристов, он
заговорил по-французски, и я подумал, что он - француз. Наконец, с
зашедшим на минутку хозяином соседнего магазинчика он заговорил на
чистейшем греческом.
Ничего, подумал я, скоро все заговорят на эсперанто, и это лишит тебя
какого-либо преимущества. А если не заговорят, то только благодаря мне
и таким, как я. Молись на меня!
Я долго выбирал брелок, наконец, остановился на Весах - своем знаке
зодиака. Потом долго выбирал цепочку.
У станции фуникулера ни Дю-Шалью, ни Пханьи уже, естественно, не было.
Однако когда кабина поползла вниз, я обнаружил "Эксельсиор" еще стоящим
у причала. Уже окончательно стемнело, и он сиял в ночи всеми своими
огнями. Внизу меня поджидали рыбаки. Они тут же что-то затараторили,
выразительно показывая на яхту. Я посмотрел на часы и побежал. На
палубе стояли члены Совета и нетерпеливо махали руками. И тут раздался
оглушительный взрыв. От неожиданности я присел. Вверх взметнулся столб
пламени, какие-то доски, предметы утвари. На палубу соседнего теплохода
высыпали потревоженные пассажиры. Неожиданно я зарыдал, у меня
сделалась истерика...
Лепаж-Ренуф, который заболел и не смог приехать на Санторин, оказался
под подозрением у полиции. Ведь это именно ему принадлежала идея
провести заседание Совета на воде и именно он зафрахтовал "Эксельсиор".
Страховая компания, клиентом которой являлась фирма-владелица яхты,
требовала тщательного расследования. Меня допрашивали часа полтора,
затем отпустили. Еще сутки я провел на острове, затем возвратился в
Америку.
Истребление любителей эсперанто продолжалось. Мой "люгер" кашлял,
словно хронический туберкулезник, - его просто душили приступы кашля.
Практически каждый тарантул из коллекции отца Айры Гамильтона уже
получил имя собственное. Я позвонил дяде в Голливуд и поинтересовался,
не найдется ли случайно стендов с тарантулами в его бункере в Коннектикуте.
- Не знаю, - ответил дядя, - я никогда там не был. А зачем они тебе
понадобились?
- Ведь это память об отце, - промямлил я.
- О' кэй, позвони моему управляющему, - и он продиктовал номер телефона.
- Да, сэр, - подтвердил управляющий мое предположение, - стенды с
тарантулами все еще находятся там.
- Мне хотелось бы их забрать.
Пирамида