- Все может быть. Но вообще - весьма странно. Вдруг ни с того ни с
сего отказали все радиоустановки сразу. Никогда еще такого не бывало.
Правда, Ляхов предупреждал... Но... это, понимаешь, как-то тревожно...
неуютно как-то...
Быков с симпатией посмотрел на его доброе круглое лицо с маленькими
грустными глазками.
- Да... я понимаю, Михаил Антонович.
Действительно, стало очень неуютно. Смутное предчувствие несчастья
овладело Быковым. Может быть, потому, что всякая, даже ничтожнейшая
неприятность на межпланетном корабле представлялась ему большой бедой. Но
и Крутиков, по-видимому, испытывал нечто подобное, а уж его никак нельзя
было заподозрить в мнительности новичка.
- Не вешайте носа, друзья! - с наигранной веселостью воскликнул
Дауге. - Пока ничего страшного не случилось, не правда ли? Ну, временно
потеряна по каким-то причинам связь. Но двигатели в порядке,
продовольствия достаточно, "Хиус" идет по курсу...
Крутиков вздохнул. И опять Быков понял его. Для них, детей Земли,
связь была единственной живой, ощутимой ниточкой, протянувшейся к ним с
родной планеты. И обрыв этой животворной ниточки, даже временный,
действовал угнетающе. Быков вдруг каждой своей кровинкой ощутил глухое,
невероятное одиночество "Хиуса". Десятки и сотни миллионов километров
безмолвной пустоты свинцом легли на плечи, отрезали от других миров и от
матерински теплой, родной Земли. Десятки и сотни миллионов километров
ледяной пустоты... Эти невообразимые пропасти - вовсе не "ничто". Нет,
они живут какой-то своей особой и непонятной жизнью, по каким-то
непостижимым законам, сложные, коварные...
Быков взглянул на Дауге, рассеянно перебиравшего шахматные фигурки,
и ему стало стыдно своих мыслей. Достаточно того, что он струсил тогда,
перед стартом. Ведь самое страшное, что может произойти... Да почему
что-нибудь вообще должно произойти?
- Новые шалости нашего возлюбленного пространства, - сказал, входя,
Юрковский. - Как вам это нравится?
- Совсем не нравится, - буркнул Дауге. - Перестань паясничать!
Надоело... На Земле Краюхин с ума сойдет.
- Ну, за старика бояться нечего! Голова у него покрепче, чем у нас с
тобой. Мне кажется, связь исчезла потому, что участок пространства, где
мы сейчас находимся, так или иначе непроходим для радиоволн. Объяснить не
берусь, но... Во всяком случае, на радиоаппаратуру сваливать нечего. И
тем более на антенны.
- Фантазер! - вздохнул Михаил Антонович.
- Видал? - Юрковский указал на него пальцем. - Что ни пилот, то
консерватор и скептик. Ничем их не проймешь. Даже фактами.
- Ну где ты видел, чтобы пустота не проводила радиоволн?
- До сегодняшнего дня - нигде. А Ляхов видел. И я сейчас вижу,
достопочтенный скептик. Тебя даже фактами не проймешь.
- Видишь?
- Вижу.
- Шиш ты видишь, Владимир Сергеевич!
- Я вижу шиш? - с подчеркнутой вежливостью спросил Юрковский.
- Ага.
Юрковский повернулся на каблуках и пошел из каюты. На пороге он
остановился:
- Рекомендую всем присутствующим подняться к входу в рубку. Вам,
возможно, удастся услышать кое-что интересное.
Крутиков досадливо поморщился и снова полез в буфет за вафлей.
"Фантазер, фантазер", - бормотал он.
Но Дауге промолчал, а Быков в глубине души чувствовал, что прав,
вероятно, все же Юрковский. Они поднялись по трапу до раскрытой двери
рубки и присоединились к Юрковскому, сидевшему на ступеньке.
Из рубки доносился монотонный голос Богдана:
- Земля, Земля... Вэ-шестнадцать, почему молчите? Земля, Земля... Я
"Хиус". Вэ-шестнадцать, почему молчите? Даю настройку: раз, два, три,
четыре, пять...
Наступило молчание. Дауге и Быков переглянулись. Юрковский задумчиво
поглаживал подбородок. Послышались щелчки каких-то переключателей. Богдан
со вздохом сказал:
- Ничего, Анатолий Борисович. Тихо, как в могиле.
- Попробуйте снова на длинных волнах.
- Слушаюсь.
После минутной паузы Спицын заговорил снова:
- Ну хорошо, положим, что-нибудь не в порядке с антеннами. Но ведь
такую радиостанцию, как на Седьмом полигоне, можно принимать прямо на
корпус. Да и что могло бы случиться с антеннами? Ничего не понимаю! Ведь
ни звука, ни шороха... Конечно, Ляхов прав. Это все наша скорость...
Земля! Земля! Вэ-шестнадцать, почему молчите? Я "Хиус". Даю настройку:
раз, два, три...
- Может быть, Юрковский прав и мы действительно провалились в
какую-нибудь четырехмерную яму? - сказал Ермаков.
Юрковский гулко покашлял. Ермаков подошел к двери:
- Вы все здесь?
- Здесь, Анатолий Борисович. Сидим, ждем.
- Что вы думаете по поводу этого?
- Я уже сказал, что я думаю... - Юрковский пожал плечами.
- Может быть, может быть... Но от всех этих искривленных пространств
очень попахивает математической мистикой.
- Как угодно, - спокойно сказал Юрковский. - Мне это мистикой не
кажется. Я думаю, легко убедиться, что это самая настоящая объективная
реальность, данная нам в ощущениях.
- И еще как данная, - добавил Дауге.
Ермаков помолчал.
- Где Михаил?
- В кают-компании, вафли лопает.
- Надо будет...
Радостный крик Богдана прервал Ермакова:
- Отвечают! Отвечают!
Все вскочили на ноги. Сухой, надтреснутый голос устало произнес:
- Я Вэ-шестнадцать. Я Вэ-шестнадцать. "Хиус", "Хиус", отвечайте.
"Хиус", отвечайте. Я Вэ-шестнадцать. Даю настройку: раз, два, три,
четыре. Три, два, один. "Хиус", отвечайте...
- Это Зайченко, - пробормотал Юрковский.
Скачать книгу [0.24 МБ]
Пирамида