случае. Послушайте, кадет, я охотно верю, что вы действовали из самых
лучших побуждений, но вам придется извиниться.
- Перед кем? - сейчас же спросил Юра.
- Во-первых, разумеется, перед Свирским.
- А во-вторых?
- Во-вторых, вы должны будете извиниться перед директором
обсерватории.
- Нет! - сказал Юра.
- Придется.
- Нет.
- Что значит - нет? Вы устроили драку в его обсерватории. Это
отвратительно. И вы отказываетесь извиниться?
- Я не стану извиняться перед подлецом, - ровным голосом сказал Юра.
- Молчать, стажер! - проревел Быков.
Воцарилось молчание. Михаил Антонович горестно вздыхал и качал
головой. Юрковский с изумлением глядел на Юру.
Жилин вдруг оттолкнулся от стены, подошел к Юре и положил руку ему на
плечо.
- Простите, Алексей Петрович, - сказал он. - Мне кажется, надо дать
Бородину рассказать все по порядку.
- А кто ему мешает? - сердито сказал Быков. Было видно, что он очень
недоволен всем происходящим.
- Рассказывай, Юра, - сказал Жилин.
- Что тут рассказывать? - тихо начал Юра. Затем он закричал: - Это
надо видеть! И слышать! Этих дураков надо немедленно спасать! Вы говорите
- обсерватория, обсерватория! А это притон! Здесь люди плачут, понимаете?
Плачут!
- Спокойно, кадет, - сказал Юрковский.
- Я не могу спокойно! Вы говорите извиняться... Я не стану извиняться
перед инквизитором! Перед мерзавцем, который науськивает дураков друг на
друга и на девушку! Куда вы смотрите, генеральный инспектор? Все это
заведение пора давно эвакуировать на Землю, они скоро на четвереньки
станут, начнут кусаться!
- Успокойся и расскажи по порядку, - сказал Жилин.
И Юра рассказал. Как он встретился с Зиной Шатровой, и как она
плакала, и как он понял, что необходимо вмешаться немедленно, и он начал
со Свирского, который до того оброс шерстью, что верил всяким гадостям о
любимой девушке. Как он заставил Аверина со Свирским "поговорить по
душам", и как выяснилось, что Свирский никогда не называл Аверина бездарью
и подхалимом, и что Аверин даже не подозревал, что его неоднократно
выводили ночью из комнаты Зины. Как отобрали у контролера Дитца гитару и
узнали, что он никогда не распускал слухов про Базанова и Таню Оленину...
И как сразу обнаружилось, что все это проделки Кравца и что Шершень не
может не знать о них, и он-то и есть главный негодяй...
- Ребята прислали меня к вам, Владимир Сергеевич, чтобы вы что-нибудь
сделали. И вы лучше что-нибудь сделайте, иначе они сами сделают... Они уже
готовы.
Юрковский сидел в кресле за столом, и лицо у него было такое старое и
жалкое, что Юра остановился и растерянно оглянулся на Жилина. Но Жилин
опять еле заметно кивнул.
- За эти слова вы тоже ответите, - процедил сквозь зубы Шершень.
- Замолчи! - закричал маленький смуглый Аверин, сидевший рядом с
Юрой. - Не смей перебивать! Товарищи, как он смеет все время перебивать?
Юрковский переждал шум и продолжил:
- Все это до того омерзительно, что я вообще исключал возможность
такого явления, и понадобилось вмешательство постороннего человека,
мальчишки, чтобы... Да. Омерзительно. Я не ждал этого от вас, молодые. Как
это оказалось просто - вернуть вас в первобытное состояние, поставить вас
на четвереньки три года, один честолюбивый маньяк и один провинциальный
интриган. И вы согнулись, озверели, потеряли человеческий облик. Молодые,
веселые, честные ребята... Какой стыд!
Юрковский сделал паузу и оглядел астрономов. Все это сейчас зря,
подумал он. Им не до меня. Они сидели кучкой и с ненавистью смотрели на
Шершня и Кравца.
- Ладно. Нового директора вам пришлют с Титана. Два дня можете
митинговать и думать. Думайте. Вы, бедные и слабые, вам говорю: думайте! А
сейчас идите.
Они поднялись и, понурившись, пошли из кабинета. Шершень тоже встал
и, нелепо качаясь на магнитных башмаках, подошел к Юрковскому вплотную.
- Это самоуправство, - сипло сказал он. - Вы нарушаете работу
обсерватории.
Юрковский гадливо отстранил его.
- Слушайте, Шершень, - сказал он. - На вашем месте я бы застрелился.
12. "КОЛЬЦО-1". БАЛЛАДА ОБ ОДНОНОГОМ ПРИШЕЛЬЦЕ
- Знаешь, - сказал Быков, - глядя на Юрковского поверх очков и поверх
"Физики металлов", - а ведь Шершень, пожалуй, считает себя незаслуженно
оскорбленным. Как-никак лучшая обсерватория и так далее...
- Шершень меня не интересует, - сказал Юрковский. Он захлопнул бювар
и потянулся. - Меня интересует, как могли эти ребята дойти до такой
жизни... А Шершень - прах, мелочь.
Несколько минут Быков размышлял.
- И как же по-твоему? - спросил, наконец, он.
- У меня есть одна теория... Вернее, гипотеза. Я полагаю, что у них
уже исчез необходимый в прошлом иммунитет к социально вредному, но еще не
исчезли их собственные антиобщественные задатки.
- Попроще, - сказал Быков.
- Пожалуйста. Возьмем тебя. Что бы ты сделал, если бы к тебе подошел
сплетник и сказал, что... э-э... скажем, Михаил Крутиков ворует и продает
продовольствие? Ты повидал на своем веку много сплетников, знаешь им цену,
и ты бы сказал ему... э-э... удалиться. Теперь возьмем нашего кадета. Что
бы он сделал, если бы ему сказали... э-э... ну, скажем, то же самое? Он бы
принял все за чистую монету и моментально бы помчался к Михаилу
объясняться. И сразу же понял бы, что это чепуха, вернулся бы и... э-э...
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида