работать. Я здесь проездом. И никакой я не друг Владимира Сергеевича, а
просто мы слегка знакомы. И я не любимчик. Я вакуум-сварщик.
Она провела ладонью по лицу.
- Погодите, - пробормотала она. - Вакуум-сварщик? Почему
вакуум-сварщик?
- А почему бы и нет? - сказал Юра. Он чувствовал, что каким-то
непостижимым образом это имеет огромное значение, и очень хорошо для этой
милой печальной девушки, что он именно вакуум-сварщик, а не кто-то другой.
Никогда он еще так не радовался тому, что он вакуум-сварщик.
- Простите, - сказала девушка. - Я вас спутала.
- С кем?
- Не знаю. Я думала... Не знаю. Это не важно.
Юра обошел стол и остановился рядом с нею, глядя на нее сверху вниз.
- Рассказывайте, - потребовал он.
- Что?
- Все. Все, что здесь делается.
И вдруг Юра увидел, как на блестящую полированную поверхность стола
закапали частые капли. У него подкатил ком к горлу.
- Ну, вот еще, - сердито сказал он.
Зина затрясла головой. Он испуганно оглянулся на люк и грозно сказал:
- Прекратите реветь! Какой срам!
Она подняла голову. Лицо у нее было мокрое и жалкое, глаза припухли
еще больше.
- Вам... бы... так, - проговорила она. Он достал носовой платок и
положил ей на мокрую ладонь. Она стала вытирать щеки.
- Кто это вас? - тихо спросил Юра. - Кравец? Так я пойду и сейчас
набью ему морду, хотите?
Она сложила платок и попыталась улыбнуться. Затем она спросила:
- Слушайте, вы правда вакуум-сварщик?
- Правда. Только, пожалуйста, не ревите. В первый раз вижу человека,
который плачет при виде вакуум-сварщика.
- А правда, что Юрковский привез на обсерваторию своего протеже?
- Какого протеже? - изумился Юра.
- У нас тут говорили, что Юрковский хочет устроить на Дионе какого-то
своего любимца - астрофизика...
- Что за чушь? - сказал Юра. - На борту только экипаж, Юрковский и я.
Никаких астрофизиков.
- Правда?
- Ну, конечно, правда! И вообще - у Юрковского любимцы! Это же надо
придумать! Кто это вам сказал? Кравец?
Она опять помотала головой.
- Хорошо, - Юра нашарил ногой табурет и сел. - Вы все-таки
рассказывайте. Все рассказывайте. Кто вас обидел?
- Никто, - сказала она тихо. - Я просто плохой работник. Да еще с
неуравновешенной психикой, - она невесело усмехнулась. - Наш директор
вообще против женщин на обсерватории. Спасибо, что хоть не сразу на
Планету вернул. Со стыда бы сгорела. На Земле пришлось бы менять
специальность. А мне этого вовсе не хочется. Здесь у меня хоть ничего и не
получается, зато я на обсерватории, у мощного ученого. Я ведь люблю все
это, - она судорожно глотнула. - Ведь я думала, что у меня призвание...
Юра сказал сквозь зубы:
- В первый раз слышу о человеке, чтобы он любил свое дело и чтобы у
него ничего не получалось.
Она дернула плечом.
- Ведь вы любите свое дело?
- Да.
- И у вас ничего не получается?
- Я бездарь, - сказала она.
- Как это может быть?
- Не знаю.
Юра прикусил губу и задумался.
- Послушайте, - сказал он. - Послушайте, Зина, ну, а другие как же?
- Кто?
- Другие ребята...
Зина судорожно вздохнула.
- Здесь они стали совсем не такими, как на Земле. Базанов всех
ненавидит, а эти два дурачка вообразили невесть что, перессорились и
теперь ни со мной, ни друг с другом не разговаривают...
- А Кравец?
- Кравец - холуйчик, - равнодушно сказала она. - Ему на все
наплевать. - Она вдруг растерянно посмотрела на него. - Только вы никому
не говорите того, что я вам здесь рассказывала. Ведь мне совсем житья не
будет. Начнутся всякие укоризненные замечания, общие рассуждения о
сущности женской натуры...
Юра сузившимися глазами смотрел на нее.
- Как же так? - сказал он. - И никто об этом не знает?
- А кому это интересно? - Она жалко улыбнулась. - Ведь лучшая из
дальних обсерваторий...
Люк распахнулся. Давешний беловолосый парень просунулся по пояс в
комнату, уставился на Юру, неприятно сморщив нос, затем взглянул на Зину и
снова уставился на Юру. Зина встала.
- Познакомьтесь, - сказала она дрожащим голосом. - Это Свирский,
Виталий Свирский, астрофизик. А это Юрий Бородин...
- Сдаешь дела? - неприятным голосом осведомился Свирский. - Ну, не
буду мешать.
Он стал закрывать люк, но Юра поднял руку.
- Одну минуту, - сказал он.
- Хоть пять, - любезно осклабился Свирский. - Но в другой раз. А
сейчас мне не хочется нарушать ваш тет-а-тет, коллега.
Зина негромко охнула и прикрыла лицо рукой.
- Я тебе не коллега, дурак, - тихо сказал Юра и пошел на Свирского.
Свирский бешеными глазами глядел на него. - И я буду говорить с тобой
сейчас, понял? А сначала ты извинишься перед девушкой, скотина этакая.
Юра был в пяти шагах от люка, когда Свирский, зверски выпятив
челюсть, полез в комнату навстречу ему.
Быков расхаживал по кают-компании, заложив руки за спину и опустив
голову. Жилин стоял, прислонившись к двери в рубку. Юрковский, сцепив
пальцы, сидел за столом. Все трое слушали Михаила Антоновича. Михаил
Скачать книгу [0.17 МБ]
Пирамида