черный ящик и не ящик вовсе, а эвристическая машина и
проходит она по делу под номером 42, и заявки на нее
нет. Выбегалло орал, что нечего тут... Эта... Жонглиро-
вать цифрами и бросаться старичками: черное есть черное,
оно не белое и не зеленое, и нечего тут, значит, махизм
разводить и всякий империокритицизм, а пусть вот товари-
щи, члены авторитетной тройки сами посмотрят и скажут,
черный это ящик или, скажем, зеленый. Хлебовводов кричал
что-то о бабкине, Фарфуркис требовал не уклоняться от ин-
струкции, Эдик с удовольствием вопил: "долой', а я, как
испорченный телефон, только твердил: "мой черный ящик -
это не ящик... Мой черный ящик - это не ящик... "
Наконец до Лавра Федотовича дошло ощущение некоторого
непорядка.
- Грррм! -сказал он, и все стихло. - затруднение? Това-
рищ Хлебовводов, устраните.
Хлебовводов твердым шагом подошел к выбегалле, взял у
него из рук футляр и внимательно осмотрел его.
- Товарищ зубо, - сказал он. - на что вы имеете заявку?
- На черный ящик, - уныло сказал комендант. -дело номер
97-ое.
- Я тебя не спрашиваю, какое номер дело, - возразил
Хлебовводов. - я тебя спрашиваю: ты на черный ящик заяв-
ку имеете?
- Имею, - признался комендант.
- Чья заявка?
- Товарища привалова из ниичаво. Вот он сидит.
- Да, - страстно сказал я, - но мой черный ящик-это не
ящик, точнее, не совсем ящик...
Однако Хлебовводов внимания на меня не обратил. Он
посмотрел на свет, потом приблизился к коменданту и зло-
веще произнес:
- Ты что же это бюрократию разводите? Ты что же, не
видите, какого оно цвета? На твоих глазах рационализацию
произвели, вот товарищ от науки представитель на твоих
глазах сидит, ждет, понимаете ли, выполнения заявки,
ужинать давно пора, на дворе темно, а ты что же, номера-
ми здесь жонглируете?
Я чувствовал, что на меня надвигается какая-то тоска,
что будущее мое заполняется каким-то унылым кошмаром,
непоправимым и совершенно иррациональным. И я не пони-
маю, в чем дело, и только продолжаю жалко бубнить, что
мой ящик- это не совсем черный яшик. Мне хотелось раз-
'яснить, рассеять недоразумение. Комендант тоже бубнил
что-то неубедительное, но Хлебовводов, погрозив ему ку-
лаком уже возвращался на свое место.
- Ящик, Лавр Федотович - черный, - с торжеством доло-
жил он. Ошибки никакой быть не может, сам смотрел. И заяв-
ка имеется, и представитель присутствует.
- Это не тот ящик! - хором проныли мы с комендантом,
но Лавр Федотович, тщательно изучив нас в бинокль, обна-
ружил по-видимому, в обоих какие-то несообразности и
сославшись на мнение народа, предложил приступить к не-
медленной утилизации.
Возражений не последовало, все ответственные лица ки-
вали.
- Заявку, - воззвал Лавр Федотович.
Моя заявка легла перед ним на сукно.
- Резолюция!!
На заявку пала резолюция.
- Печать!!!
С лязгом распахнулась дверь сейфа, пахнуло затхлой
канцелярией и перед Лавром Федотовичем засверкала медью
большая круглая печать. И тогда я понял, что сейчас про-
изойдет. Все во мне умерло.
- Не надо! - просипел я. -помогите!
Лавр Федотович взял печать обеими руками и занес ее
над заякой. Собравшись с силами я вскочил на ноги.
- Это не тот ящик, - завопил я в полный голос. - да что
же это?.. Эдик!
- Одну минуту, - сказал Эдик. - остановитесь пожалуйс-
та, и выслушайте меня.
Лавр Федотович задержал неумолимое движение.
- Посторонний? -осведомился он.
- Никак нет, - тяжело дыша, сказал комендант. - предс-
тавитель. Снизу.
- Тогда можно не удалять, - произнес Лавр Федотович и
возобновил было процесс приложения большой круглой печа-
ти, но тут оказалось, что возникло затруднение. Что-то
мешало печати приложиться. Лавр Федотович сначала просто
давил на нее, потом встал и навалился всем телом, но
приложения все-таки не происходило - между бумагой и пе-
чатью оставался зазор, и величина его явно не зависела
от усилий товарища Вунюкова. Можно было подумать, что
зазор этот был заполнен невидимым и чрезвычайно упругим
веществом, препятствующим приложению. Лавр Федотович,
видимо, осознав тщету своих стараний, сел, положив руки
на подлокотники и строго, хотя без всякого удивления,
посмотрел на печать. Печать неподвижно висела в санти-
метрах 20-ти над моей заявкой.
Казнь откладывалась, и я снова начал воспринимать ок-
ружающее. Эдик что-то горячо и красиво говорил о разуме,
об экономической реформе, о добре, о роли интеллигенции
и о государственной мудрости присутствующих.... Он дер-
жал печать, милый друг мой, спасая меня, дурака и слюн-
тяя от беды, которую я сам накачал себе на голову....
присутствующие слушали его внимательно, но с недовольст-
вием, а Хлебовводов ерзал, поглядывая на часы. Надо было
что-то делать. Надо было немедленно что-то предприни-
мать....
Скачать книгу [0.10 МБ]
Пирамида
