пыльный, замусоренный прямоугольник. Потом я увидел постельное белье,
аккуратно сложенное под вешалкой.
-- Только что здесь был диван, -- вслух сказал я. -- Я на нем
лежал.
Что-то изменилось в доме. Комната наполнилась невнятным шумом.
Кто-то разговаривал, слышалась музыка, где-то смеялись, кашляли, шаркали
ногами. Смутная тень на мгновение заслонила свет лампочки, громко
скрипнули половицы. Потом вдруг запахло аптекой, и в лицо мне пахнуло
холодом. Я попятился. И тотчас же кто-то резко и отчетливо постучал в
наружную дверь. Шумы мгновенно утихли. Оглядываясь на то место, где
раньше был диван, я вновь вышел в сени и открыл дверь. Передо мной под
мелким дождем стоял невысокий изящный человек в коротком кремовом плаще
идеальной чистоты, с поднятым воротником. Он снял шляпу и с достоинством
произнес:
-- Прошу прощения, Александр Иванович. Не могли бы вы уделить мне
пять минут для разговора?
-- Конечно, -- сказал я растерянно. -- Заходите...
Этого человека я видел впервые в жизни, и у меня мелькнула мысль,
не связан ли он с местной милицией. Незнакомец шагнул в прихожую и
сделал движение пройти прямо в мою комнату. Я заступил ему дорогу. Не
знаю, зачем я это сделал, -- наверное, потому, что мне не хотелось
расспросов насчет пыли и мусора на полу.
-- Извините, -- пролепетал я, -- может быть, здесь... А то у меня
беспорядок. И сесть негде...
Незнакомец резко вскинул голову.
-- Как -- негде? -- сказал он негромко. -- А диван?
С минуту мы молча смотрели друг другу в глаза.
-- М-м-м... Что -- диван? -- спросил я почему-то шепотом.
Незнакомец опустил веки.
-- Ах, вот как? -- медленно произнес он. -- Понимаю. Жаль. Ну что
ж, извините...
Он вежливо кивнул, надел шляпу и решительно направился к дверям
туалета.
-- Куда вы? -- закричал я. -- Вы не туда!
Незнакомец, не оборачиваясь, пробормотал: "Ах, это безразлично", --
и скрылся за дверью. Я машинально зажег ему свет, постоял немного,
прислушиваясь, затем рванул дверь. В туалете никого не было. Я осторожно
вытащил сигарету и закурил. Диван, подумал я. Причем здесь диван?
Никогда не слыхал никаких сказок о диванах. Был ковер-самолет. Была
скатерть-самобранка. Были: шапка-невидимка, сапоги-скороходы,
гусли-самогуды. Было чудо-зеркальце. А чудо-дивана не было. На диванах
сидят или лежат, диван -- это нечто прочное, очень обыкновенное... В
самом деле, какая фантазия могла бы вдохновиться диваном?..
Вернувшись в комнату, я сразу увидел маленького человечка. Он сидел
на печке под потолком, скорчившись в очень неудобной позе. У него было
сморщенное небритое лицо и серые волосатые уши.
-- Здравствуйте, -- сказал я утомленно.
Маленький Человечек страдальчески скривил длинные губы.
-- Добрый вечер, -- сказал он. -- Извините, пожалуйста, занесло
меня сюда -- сам не понимаю как... Я насчет дивана.
-- Насчет дивана вы опоздали, -- сказал я, садясь к столу.
-- Вижу, -- тихо сказал Человечек и неуклюже заворочался.
Посыпалась известка.
Я курил, задумчиво его разглядывая. Маленький Человечек неуверенно
заглядывал вниз.
-- Вам помочь? -- спросил я, делая движение.
-- Нет, спасибо, -- сказал Человечек уныло. -- Я лучше сам...
Пачкаясь в мелу, он подобрался к краю лежанки и, неловко
оттолкнувшись, нырнул головой вниз. У меня екнуло внутри, но он повис в
воздухе и стал медленно опускаться, судорожно растопырив руки и ноги.
Это было не очень эстетично, но забавно. Приземлившись на четвереньки,
он сейчас же встал и вытер рукавом мокрое лицо.
-- Совсем старик стал, -- сообщил он хрипло. -- Лет сто назад или,
скажем, при Гонзасте за такой спуск меня лишили бы диплома, будьте
уверены, Александр Иванович.
-- А что вы кончали? -- осведомился я, закуривая вторую сигарету.
Он не слушал меня. Присев на табурет напротив, он продолжал
горестно:
-- Раньше я левитировал, как Зекс. А теперь, простите, не могу
вывести растительность на ушах. Это так неопрятно... Но если нет
таланта? Огромное количество соблазнов вокруг, всевозможные степени,
звания, а таланта нет! У нас многие обрастают к старости. Корифеев это,
конечно, не касается. Жиан Жиакомо, Кристобаль Хунта, Джузеппе Бальзамо
или, скажем, товарищ Киврин Федор Симеонович... Никаких следов
растительности! -- Он торжествующе посмотрел на меня. -- Ни-ка-ких!
Гладкая кожа, изящество, стройность...
-- Позвольте, -- сказал я. -- Вы сказали -- Джузеппе Бальзамо... Но
это то же самое, что граф Калиостро! А по Толстому, граф был жирен и
очень неопрятен на вид...
Маленький человечек с сожалением посмотрел на меня и снисходительно
улыбнулся.
-- Вы просто не в курсе дела, Александр Иванович, -- сказал он. --
Граф Калиостро -- это совсем не то же самое, что великий Бальзамо.
Это... Как бы вам сказать... Это не очень удачная его копия. Бальзамо в
юности сматрицировал себя. Он был необычайно, необычайно талантлив, но
вы знаете, как это делается в молодости... Побыстрее, посмешнее --
тяп-ляп, и так сойдет... Да-с... Никогда не говорите, что Бальзамо и
Калиостро -- это одно и то же. Может получиться неловко.
Мне стало неловко.
-- Да, -- сказал я. -- Я, конечно, не специалист. Но... Простите за
нескромный вопрос, но при чем здесь диван? Кому он понадобился?
Маленький Человечек вздрогнул.
-- Непростительная самонадеянность, -- сказал он громко и поднялся.
-- Я совершил ошибку и готов признаться со всей решительностью. Когда
такие гиганты ... А тут еще наглые мальчишки... -- Он стал кланяться,
прижимая к сердцу бледные лапки. -- Прошу прощения, Александр Иванович,
я вас так обеспокоил... Еще раз решительно извиняюсь и немедленно вас
покидаю. -- Он приблизился к печке и боязливо поглядел наверх. -- Старый
я, Александр Иванович, -- сказал он, тяжело вздохнув. -- Старенький...
-- А может быть, вам было бы удобнее... через... э-э... Тут перед
Скачать книгу [0.18 МБ]
Пирамида