пятился до тех пор, пока не уперся лопатками.
- Значит... я уже там? - сказал он хрипло.
- Значит, ты уже здесь, - сказал Корней.
- Какое же у меня задание?.. - сказал Гаг.
3
Одним словом, ребята, влип я, как ни один еще Бойцовый Кот, наверное,
до меня не влипал. Вот сижу я сейчас на роскошной лужайке по шею в мягкой
травке-муравке. Вокруг меня - благодать, чистый курорт на озере Заггута,
только самого озера нет. Деревья - никогда таких не видел: листья
зеленые-зеленые, мягкие, шелковистые, а на ветвях висят здоровенные плоды
- груши называются - объеденье, и ешь сколько влезет. Слева от меня роща,
а прямо передо мной дом. Корней говорит, что сам его своими руками
построил. Может быть, не знаю. Знаю только, что когда меня назначали в
караул у охотничьего домика его высочества, так там тоже был дом -
роскошный дом, и строили его большие головы, но куда ему до этого. Перед
домом бассейн, вода чистая, как увидишь - пить хочется, купаться страшно.
А вокруг - степь. Там я еще не был. И пока неохота. Не до степи мне
сейчас. Мне бы сейчас понять, на каком языке я думаю, змеиное молоко! Ведь
сроду я никаких языков, кроме родного алайского, не знал. Военный
разговорник - это, натурально, не в счет: всякие там "руки вверх",
"ложись", "кто командир" и прочее. А теперь вот никак не могу понять,
какой же язык мне родной - этот самый ихний русский или алайский. Корней
говорит, что этот русский в количестве двадцати пяти тысяч слов и разных
там идиом в меня запихнули за одну ночь, пока я спал после операции. Не
знаю. Идиома... Как это по алайски-то будет? Не знаю.
Нет, я ведь сначала что подумал? Спецлаборатория. Такие у нас есть, я
знаю. Корней - офицер нашей разведки. И готовят они меня для какого-то
особой важности задания. Может быть, интересы его высочества
распространились на другой материк. А может быть, черт подери, и на другую
планету. Почему бы и нет? Что я знаю?
Я даже, дурак, сначала думал, что вокруг все - декорация. А потом
день здесь живу, другой - нет, ребята, не получается. Город этот -
декорация? Синие эти громады, что на горизонте время от времени
появляются, - декорация? А жратва? Показать ребятам эту жратву - не
поверят, не бывает такой жратвы. Берешь тюбик, вроде бы с зубной пастой,
выдавливаешь на тарелку, и на тебе - запузырилось, зашипело, и тут надо
схватить другой тюбик, его давить, и ахнуть ты не успел, как на тарелке
перед тобой - здоровенный ломоть поджаренного мяса, весь золотистый, дух
от него... э, что там говорить. Это, ребята, не декорация. Это мясо. Или,
скажем, ночное небо: все созвездия перекошены. И луна. Тоже декорация?
Честно говоря, она-то на декорацию как раз очень похожа. Особенно когда
высоко. Но на восходе - смотреть же страшно! Огромная, разбухшая, красная,
лезет из-за деревьев... Который я уже здесь день, пятый, что ли, а до сих
пор меня от этого зрелища просто в дрожь бросает.
Вот и получается, что дело дрянь. Могучие они здесь, могучие, простым
глазом видно. И против них, против всей их мощи я здесь один. И ведь никто
же у нас про них ничего не знает, вот что самое страшное. Ходят они по
нашей Гиганде, как у себя дома, знают про нас все, а мы про них - ничего.
С чем они к нам пришли, что им у нас надо? Страшно... Как представишь себе
всю ихнюю чертовщину - все эти мгновенные скачки на сотни километров без
самолетов, без машин, без железных дорог... эти их здания выше облаков,
невозможные, невероятные, как дурной сон... комнаты-самобранки, еда прямо
из воздуха, врачи-чудодеи... А сегодня утром - приснилось мне, что ли? -
Корней прямо из бассейна без ничего в одних плавках взмыл в небо, как
птица, развернулся над садом и пропал за деревьями...
Я как это вспомнил, продрало меня до самых печенок. Вскочил,
пробежался по лужайке, грушу сожрал, чтобы успокоиться. А ведь я здесь
всего-то-навсего пятый день! Что я за пять дней мог здесь увидеть? Вот
хоть эта лужайка. У меня окно прямо на нее выходит. И вот давеча
просыпаюсь ночью от какого-то хриплого мяуканья. Кошки дерутся, что ли? Но
уже знаю, что не кошки. Подкрался к окну, выглянул. Стоит. Прямо посреди
лужайки. Что - не понимаю. Вроде треугольное, огромное, белое. Пока я
глаза протирал, смотрю - тает в воздухе. Как приведение, честное слово.
Они у них так и называются: "призраки". Я наутро у Корнея спросил, а он
говорит: это, говорит, наши звездолеты класса "призрак" для перелетов
средней дальности, двадцать световых лет и ближе. Представляете? Двадцать
световых лет - это у них средняя дальность! А до Гиганды, между прочим,
всего восемнадцать...
Не-ет, от нас им только одно может понадобиться: рабы. Кто-то же у
них здесь должен работать, кто-то же эту ихнюю благодать обеспечивает...
Вот Корней мне все твердит: учись, присматривайся, читай, через три-четыре
месяца, мол, домой вернешься, начнешь строить новую жизнь, то, се, войне,
говорит, через три-четыре месяца конец, мы, говорит, этой войной занялись
и в самое ближайшее время с ней покончим. Тут-то я его и поймал. Кто же,
говорю, в этой войне победит? А никто не победит, отвечает. Будет мир, и
все. Та-ак... Все понятно. Это, значит, чтобы мы материал зря не
переводили. Чтобы все было тихо-мирно, без всяких там возмущений,
восстаний, кровопролития. Вроде как пастухи не дают быкам драться и
калечиться. Кто у нас им опасен - тех уберут, кто нужен - тех купят, и
пойдут они набивать трюмы своих "призраков" алайцами и крысоедами
вперемешку...
Корней вот, правда... Ничего не могу с собой поделать: нравится он
мне. Башкой понимаю, что иначе быть не может, что только такого человека
они и могли ко мне приставить. Башкой понимаю, а ненавидеть его не могу.
Наваждение какое-то. Верю ему, как дурак. Слушаю его, уши развесив. А сам
ведь знаю, что вот-вот начнет он мне внушать и доказывать, как ихний мир
прекрасен, а наш - плох, и что наш мир надо бы переделать по образцу
ихнего, и что я им в этом деле должен помочь, как парень умный, волевой,
сильный, вполне пригодный для настоящей жизни...
Да чего там, он уже и начал понемногу. Ведь всех великих людей, на
кого мы молимся, он уже обгадить успел. И фельдмаршала Брагга, и
Одноглазого Лиса, великого шефа разведки, и про его высочество намекнул
было, но тут я его, конечно, враз оборвал... Всем от него досталось. Даже
имперцам - это, значит, чтобы показать, какие они здесь беспристрастные. И
только про одного он говорил хорошо - про Гепарда. Похоже, он его знал
Скачать книгу [0.08 МБ]
Пирамида