наверное, жестоко.
Мне казалось, что, если бы ее не было на свете, я бы
точно знал, как мне поступить. Но она была. И я знал, что она
гордится мною, всегда гордилась. Я ведь человек довольно
скучный и не слишком-то удачливый, однако гордиться можно и
мною тоже. Я был когда-то хорошим спортсменом, всегда умел
работать, голова у меня варит, и в обсерватории я на хорошем
счету, и в дружеских компаниях я на хорошем счету, умею
повеселиться, умею острить, спорить умею... И она всем этим
гордилась. Я же видел, как она смотрит на меня иногда...
Просто не знаю, как бы она в действительности отнеслась к
моему превращению в медузу. Наверное, я и любить-то не смогу
ее по-настоящему, даже на это не буду способен...
И словно в ответ на мои мысли, она вдруг сказала,
оживившись:
- а помнишь, мы с тобой когда-то радовались, что все
экзамены теперь позади и ничего сдавать больше не придется до
самой смерти? Оказывается, не все. Оказывается, остается еще
один.
- Да, - сказал я, а сам подумал: только это такой
экзамен, что никто не знает, пятерку лучше получить, или
двойку. И вообще неизвестно, за что здесь ставят пятерку, а за
что двойку.
- Димка, - прошептала она, повернув ко мне лицо. - А
ведь, наверное, ты действительно какую-то великую штуку
выдумал, если они так за тебя взялись... На самом деле тебе
гордиться надо, и вообще всем вам... Ведь сама госпожа
вселенная на вас внимание обратила!
- Гм... - Сказал я, а сам подумал: вайнгартену с губарем
гордиться уже вообще нечем, а что касается меня, то это дело
под большим вопросом.
И опять-таки, словно подслушав мои мысли, она произнесла:
- и совсем неважно, какое решение ты примешь. Важно, что
ты оказался способен на такое открытие... Ты мне хоть
расскажешь, о чем там речь? Или это тоже нельзя?
- Не знаю, - сказал я, а сам подумал: что же это она -
утешает меня или действительно так думает, или сама, бедняжка,
напугана до того, что подталкивает меня на капитуляцию, или
просто золотит пилюлю, которую мне - она уже это знает -
придется проглотить? Или, может быть, наоборот, толкает меня
на драку, дотлевающую гордость мою ворошит...
- Свиньи они, - сказала она тихо. - Только им все равно
нас не разлучить. Правда? У них это не получится. Верно,
димка?
- Конечно, - сказал я, а сам подумал: об этом и речь,
маленькая. Сейчас - только об этом.
Гроза уходила. Туча, неторопливо свертываясь, уплывала на
север, открывая затянутое серой мглой небо, с которого лился
уже не ливень, а сыпал мелкий серенький дождик.
- Дождик я привезла, - сказала ирка. - А я-то думала, мы
с тобой в солнечное закатимся в субботу...
- До субботы еще далеко, - сказал я. - Может, и
закатимся.
Все было сказано. Теперь надо было говорить о солнечном,
о книжных полках для бобки, о стиральной машине, которая опять
сдохла. Обо всем этом мы и поговорили. И была иллюзия обычного
вечера и, чтобы продлить и усилить эту иллюзию, было решено
выпить чайку. Была вскрыта свежая пачка цейлонского,
заварочный чайник тщательнейше, по науке, прополоснут горячей
водой, на стол водружена торжественно коробка "пиковой дамы",
и потом мы оба стояли над чайником и внимательно следили за
водой, чтобы не пропустить момент ключевого кипения, и
произносились традиционные шутки, и, расставляя чашки и
блюдца, я тихонько взял со стола сакраментальный бланк стола
заказов и записочку насчет лидочки, и паспорт сергеенко и. Ф.
, Смял их и незаметно сунул в помойное ведро.
И мы прекрасно попили чайку - это был настоящий чай, "чай
как напиток", разговаривали о чем угодно, кроме самого
главного, а я все думал, о чем сейчас думает ирка, потому что
у нее был такой вид, словно она уже успела забыть весь этот
ужас, - сказала мне все, что думает по этому поводу, и теперь
с облегчением забыла, снова оставив меня один на один с моим
выбором.
Потом она сказала, что будет сейчас гладить и чтобы я при
этом сидел рядом и рассказывал ей про что-нибудь веселое. И я
стал убирать посуду, и в это время раздался звонок в дверь.
Негромко напевая "лучше гор могут быть только горы...", Я
направился в прихожую, бросив один только косой взгляд в
сторону ирки (она совершенно спокойно вытирала стол сухой
чистой тряпкой). Уже поворачивая замок, я вспомнил о своем
молотке, но мне показалось смешным и неловким возвращаться за
ним в большую комнату, и я распахнул дверь.
Высокий, совсем молодой парень в мокром плаще и с мокрыми
светлыми волосами равнодушно об'явил: "телеграмма, прошу
расписаться...". Я взял у него огрызок карандаша и, приложив
квитанцию к стене, написал дату и время по его подсказке,
затем расписался, вернул карандаш и квитанцию, поблагодарил и
закрыл дверь. Я знал, что ничего хорошего ждать нельзя. Тут же
в прихожей, под яркой пятисотсвечовой лампой, я развернул
телеграмму и прочитал ее. Затем я аккуратно сложил ее
вчетверо, погасил свет и пошел по коридору. Ирка уже ждала
меня, прижавшись спиной к двери в ванную. Я протянул ей
телеграмму и направился прямо к своему столу. Я собрал листки,
разложил их по порядку и сунул в общую тетрадь. Затем я достал
новенькую папку для бумаг, вложил туда все, завязал тесемки и,
не присаживаясь, написал на обложке чертежным шрифтом: "д.
Малянов. К вопросу о взаимодействии звезд с диффузионной
материей в галактике." Перечитал, подумал и густо зачеркнул
"д. Малянов". Потом я взял папку под мышку и пошел вон. Ирка
все стояла у двери в ванную, прижав телеграмму к груди. Когда
Скачать книгу [0.09 МБ]
Пирамида