поднял с тарелки украшенную резьбой крышку, попробовал цыплячье крылышко
и нашел его восхитительным.
Несмотря на весьма почтенный возраст, лет восемьсот, а может, и все
девятьсот, Мартин Силен, едва ли не самый старый на свете человек,
отличался завидным аппетитом. Когда он набросился на говядину, я
заметил, как сверкнули ослепительно-белые зубы; интересно, они
искусственные или палеореконструированы? Вероятно, второе.
Внезапно я осознал, что жутко голоден. Аппетит разыгрался то ли
после несостоявшейся казни, то ли после прогулки по городу и
проникновения в башню с кораблем. Несколько минут в комнате царила
тишина, которую нарушали только шаги андроидов, потрескивание свечей да
звон ножей и вилок; время от времени тихонько завывал ветер.
Андроиды убрали закуску и подали дымящийся суп из мидий.
- Я так понял, ты уже успел познакомиться с кораблем? - справился
Силен.
- Да. Это и вправду корабль Консула?
- А чей же еще? - Силен махнул рукой андроиду, и нам принесли
горячий, прямо из печи, хлеб. От него исходил чудесный аромат, который
смешивался с ароматом мидий и запахом осенней листвы с улицы.
- И с его помощью, значит, я должен спасти девочку? Честно говоря,
я ждал, что поэт спросит, какое решение я принял. Вместо этого он
поинтересовался:
- Что ты думаешь об Ордене?
- Об Ордене? - недоуменно переспросил я. Моя рука с ложкой замерла
на полпути ко рту. Силен молча ждал. Я опустил ложку и пожал плечами. -
По правде сказать, я о нем почти не думаю.
- Даже после того, как тебя приговорили к смерти? Я не стал
делиться своими соображениями насчет того, что приговором обязан не
столько Ордену, сколько гиперионскому правосудию.
- Моя жизнь никак не зависела от Ордена.
Поэт кивнул и пригубил вино.
- А от Церкви?
- Не понял, сэр.
- От Церкви твоя жизнь тоже не зависела?
- Пожалуй, да. - Я догадывался, что отвечаю, будто скованный от
смущения подросток, однако эти вопросы казались куда менее важными, чем
тот, который поэт задал мне при первой встрече и ответа на который,
очевидно, ждал.
- Я помню тот день, когда мы впервые услышали об Ордене. Через
несколько месяцев после исчезновения Энеи. На орбите Гипериона появились
звездолеты Церкви, десантники захватили Ките, Порт-Романтик, Эндимион
вместе с университетом и все прочие крупные города и космопорты. Однако
они не задержались, улетели куда-то на боевых скиммерах; далеко не сразу
мы сообразили, что им нужны крестоформы.
Я кивнул. Пока ничего нового. Захват плато Пиньон, где водились
крестоформы, был последней крупной операцией, которую осуществила
дряхлеющая Церковь.
Войска Ордена появились на Гиперионе почти полтора столетия спустя
- оккупировали всю планету, очистили от жителей Эндимион и другие города
вблизи плато...
- Корабли, залетавшие в те годы на Гиперион, доставляли новости, от
которых шла кругом голова, - продолжал Силен. - Церковь распространяла
свое влияние на миры Великой Сети, потом на планеты Окраины...
Андроиды убрали тарелки из-под супа и подали птицу под горчичным
соусом и печеную рыбу с икрой.
- Утка? - на всякий случай уточнил я.
Поэт оскалил свои реконструированные зубы.
- По-моему, в самый раз после твоих недавних... э... испытаний.
Я вздохнул и тронул вилкой мясо. На глаза неожиданно навернулись
слезы. Я вспомнил, как изнывала от нетерпения Иззи... Неужели это было
неделю назад? Кажется, прошла целая вечность. Я поглядел на Мартина
Силена, попытался представить, как он справляется со своими
воспоминаниями. Когда ты помнишь о том, что было столетия назад, разве
можно сохранить разум? Поэт перехватил мой взгляд и усмехнулся. В
который уже раз я спросил себя, не безумен ли мой сотрапезник.
- Итак, мы узнали про Орден и стали задумываться, каково нам
придется под его властью. - Поэт жевал и говорил одновременно. -
Теократия! В эпоху Гегемонии никто не мог вообразить чего-либо
подобного. В ту пору религия была личным делом каждого - я, к примеру,
принадлежал к дюжине конфессий и сам основал пару-тройку новых
вероисповеданий. - Он пристально поглядел на меня. - Ну да тебе все это
известно. Ты же слышал "Песни".
Я промолчал.
- Большинство моих знакомых составляли дзенгностики. От дзена в той
вере было больше, чем от христианства; впрочем, и то и другое на деле
являлось профанацией. Паломничества предпринимались для развлечения.
Путешествие по святым местам с путеводителем в руках. Дерьмо собачье! -
Силен хмыкнул. - Гегемония никогда по-настоящему не связывалась с
религией. От идеи объединить гражданские общественные установления с
религиозными принципами попахивало варварством; такое годилось разве что
для Кум-Рияда или какого-нибудь другого захудалого мирка на Окраине. А
затем явился Орден - метод кнута и пряника, крестоформ надежды...
- Орден не правит, - заметил я. - Он советует.
- Вот именно, - согласился старик, тыкая в мою сторону вилкой.
Между тем А.Беттик подлил ему вина. - Орден советует, а не правит. На
сотнях миров Церковь наставляет своих прихожан, а Орден помогает
советами. Но христианин, который хочет воскреснуть, ни за что не
пропустит мимо ушей советы Ордена и обязательно прислушается к
наставлениям Церкви, верно?
Я передернул плечами. К тому, что за всем на свете стоит Церковь,
люди ныне привыкают сызмальства.
- Но ты не христианин, Рауль Эндимион, и не желаешь воскресать.
Правильно?
Я посмотрел на поэта. Внезапно у меня возникло ужасное подозрение:
"Он сам признался, что давно следит за мной. Если ему удалось похитить
человека из тюрьмы, значит, он в сговоре с властями. Может, это он
организовал приговор и казнь, а сейчас устроил мне какую-то хитрую
проверку?"
- Весь вопрос в том, - продолжал Силен, игнорируя мой испепеляющий
взор, - почему ты не христианин? Почему не желаешь воскресать? Разве
Скачать книгу [0.40 МБ]
Пирамида