– Не понимаю, что ты несешь.
Конечно же, она понимала. Это мужчинам не полагалось знать всего, а уж обсуждать вообще не следовало! Большинство женщин, приближаясь к Третьей Двадцатке, собирались завести ребенка. Обычно спустя несколько лет после запроса «посты» передавали разрешение посредством сервиторов. С того момента будущая мать прекращала всякие сношения с мужчинами, принимала особые таблетки, высвобождающие силу зачатия, и решала, кто же из ее партнеров достоин стать отцом малыша. Беременность продолжалась несколько дней, ну а дальше… история, древняя, как само человечество.
– Я про устройство, которое позволяет «назначить» отца из числа тех, с кем… ну, ты понимаешь, – настаивал Харман. – Люди старого образца не имели подобного выбора.
– Ерунда! – оборвала его девушка. – Мы и есть люди старого образца. И так было всегда.
Спутник медленно, чуть ли не печально, покачал головой:
– Ничего подобного. Даже в годы Сейви, каких-то тысячу лет назад, дамы беременели от кого попало. ПЛ вживили в нас… в наших женщин… специальное устройство по хранению спермопакетов и ее сознательному отбору. Сейви говорит, они позаимствовали его у моли.
– У моли?! – взорвалась Ада. К черту смущение! Что за бред! – Соображайте, что вы городите, Харман Ухр.
Мужчина вскинул голову, словно получил пощечину. Казалось, он впервые обратил внимание на чувства собеседницы.
– Это правда. Прости, если я расстроил тебя, но Сейви…
– Хватит! – воскликнула девушка; впервые в жизни она была готова броситься на человека с кулаками. – Сейви то, Сейви се! Довольно с меня этой старой кретинки! Не верю ни единому слову! Никакая она не старая и не мудрая. Просто полоумная. Все, я возвращаюсь.
И она побежала прочь.
– Ада! – крикнул вдогонку Харман.
Девушка не ответила.
– Ада!
26
Между ущельем Эос и ущельем Копратес, в восточной части Долины Маринера
За три недели плавания вверх по реке – точнее, внутреннему морю – Долины, Манмут едва не лишился рассудка. Фелюга с командой в сорок МЗЧ оказалась далеко не единственным судном, рассекающим волны затопленного ущелья. Кроме десятков похожих корабликов, путешественники миновали в день самое меньшее по три стометровых баржи, груженных неотесанными глыбами из каменоломен Лабиринта Ночи, до которого оставалось целых две тысячи восемьсот километров.
Орфу с Ио человечки закатили на борт и укрыли от летучих неприятелей куском парусины вместе с прочим грузом и предметами, извлеченными из трюма «Смуглой леди». Впрочем, любое воспоминание о подлодке, покинутой в пещерке на мелководье, приводило бывшего капитана в подавленное расположение духа. До сих пор он и не подозревал в себе столь сильной склонности к мрачным чувствам, к такому отчаянному одиночеству, которое отнимало бы всякую волю к дальнейшей борьбе. Лишь немилосердная утрата собственного судна явила истинную глубину скорби, на какую был способен моравек. Его товарищ – слепой калека, занявший место среди бесполезного балласта – и тот казался более жизнерадостным; хотя Манмут уже начинал понимать, как редко и осторожно иониец раскрывает перед кем-либо свою душу.
Фелюга причалила к берегу, точно по обещанию, на следующее марсианское утро после прибытия путешественников, и пока зеленые создания погружали гигантского краба на борт, маленький европеец успел несколько раз наведаться на «Смуглую леди», дабы забрать все, что только возможно: переносные аккумуляторы, сонар, навигационную оснастку, оборудование для коммуникаций…
_– Не_иначе,_ты_сплавал_на_разбитую_посудину_нагишом_и_набил_карманы_сухарями?_ – усмехнулся Орфу в ответ на его рассказ об утренних похождениях.
_– Как?_ – Манмут испугался, а не свихнулся ли его друг окончательно.
_– Авторская_ошибочка,_непоследовательность_сюжета_в_«Робинзоне_Крузо»_, – громыхнул краб. – _Обожаю_подобные_неточности._
_– Не_знаю,_не_читал_, – нахмурился европеец. Он был не в том настроении, чтобы выслушивать шуточки. Прощание с кораблем разрывало его душу на части.
Последующие три недели друзья обсуждали состояние Манмута – иных занятий на судне просто не было. К счастью, радиопередатчик ближнего действия, вмонтированный в панцирь ионийца, работал исправно.
_– А_ведь_ты_страдаешь_не_только_из-за_разлуки_, – заметил однажды Орфу. – _У_тебя_наверняка_развивается_агорафобия,_боязнь_открытого_пространства._
_– Почему_это?_
_– Ты_же_создан,_запрограммирован_быть_частью_подлодки,_которая_прячется_под_вечными_льдами_на_океанском_дне,_среди_кромешной_тьмы,_под_невыносимым_давлением_мощных_слоев_жидкости._Такому_существу_по-настоящему_удобно_лишь_в_тесной_каюте._И_недолгие_набеги_на_поверхность_Европы_вряд_ли_подготовили_тебя,_старина,_к_марсианским_просторам,_далекому_горизонту,_ясным_голубым_небесам…_
_– Не_такие_уж_они_сейчас_и_голубые_, – только и вымолвил в ответ знаток Шекспира.
Стояло раннее утро, ничем не отличавшееся от прочих, а это значит, Долину Маринера окутывала пелена тяжелых облаков и густого тумана. Зеленые человечки убрали ветрила и взялись за весла. Три десятка неутомимых гребцов уселись на скамеечках по пятнадцать с каждого борта, ибо ветер опять раздумал нести к цели двухмачтовый кораблик с треугольными «латинскими» парусами. На данном участке ширина реки достигала ста двадцати километров, а вскоре должна была увеличиться до двухсот, так что даже и в ясную погоду прибрежные скалы безнадежно затерялись бы за окоемом. Однако, учитывая оживленное судоходство, из предосторожности фелюга едва перемещалась в серой мгле, мерцая сигнальными фонарями на носу, мачтах и корме.
Со временем европеец осознал правоту друга. Агорафобия в самом деле доставляла ощутимые муки, ведь наиболее острая тоска подкатывала к горлу именно в солнечные, безоблачные дни. И все-таки его главная беда заключалась не в том, чтобы свыкнуться с потерей привычной скорлупки да нескольких внешних датчиков. Нет ничего ужасней для капитана, чем пережить свое судно, – так уверяли моравека исторические программы и прочитанная позже литература. Хуже того, на него была возложена ответственная миссия – доставить Короса III к подводному подножию Олимпа; теперь она бессовестно провалена. Ганимедянин мертв, как и Ри По – тот самый, кому следовало принять от главного разведчика Короса наиважнейшую информацию, зашифровать ее и передать…
Кому? Куда? Каким образом? Оставалось теряться в догадках.
Друзья беседовали и об этом долгими, тихими неделями путешествия. Ночью становилось еще тише, ибо с заходом солнца немые матросы впадали в спячку, закрепив корабль при помощи причудливого морского якоря. (Манмут как-то проверил здешние глубины эхолотом и присвистнул: более шести километров.) МЗЧ не шевелились, пока первые лучи рассвета не касались их полупрозрачной кожи. Становилось ясно, что молчаливые создания извлекают энергию прямо из солнечного света, пусть даже поглощенного клочьями тумана. Маленький европеец ни разу не видел, чтобы существа принимали пищу или что-либо выделяли. Он мог бы спросить их самих, но, несмотря на правдоподобные предположения Орфу о коллективной природе МЗЧ, означающей невозможность «убить» отдельную личность в принципе, знаток сонетов не настолько доверился гипотезе товарища, дабы без колебаний сунуть руку в чужую грудь и хватать чужое сердце ради праздных вопросов, не требующих безотлагательного решения.
Зато покалеченного ионийца он тормошил безо всякого стеснения.
_– Зачем_нас_вообще_послали?_ – изумился Манмут на десятый день. – _Поручение_–_загадка,_выполнять_его_мы_совершенно_не_готовы._Просто_безумие_–_отправлять_на_Марс_подобных_невежд._
_– Моравеки-управляющие_склонны_четко_разделять_обязанности_между_специалистами_, – пояснил краб. – _Ты_–_лучший_среди_водителей-подводников,_я_идеально_подходил_для_обслуживания_космического_корабля._Никому_и_в_голову_не_приходило,_что_нам_с_тобой_придется_действовать_за_четверых._
_– А_почему_нет?_Они_же_понимали_серьезную_опасность_миссии._
Орфу слабо усмехнулся:
_– Похоже,_начальство_рассудило_так:_в_случае_чего,_смертью_храбрых_падем_все_сразу._
_– А_ты_погоди_радоваться,_ – буркнул европеец. – _Еще_не_вечер._
_– Опиши-ка_лучше_погоду._Скажи,_мгла_уже_рассеялась?_
Дневные и ночные декорации поражали моравека своей красотой. Все его прежние сведения о мирах с атмосферой, пригодной для дыхания, сводились исключительно к земным архивам, и терраформированный Марс вызывал живейший интерес.
Небеса постоянно меняли краски: от сочной полуденной лазури до розоватого закатного багрянца и чистого золота, что заливало окрестный пейзаж, наделяя все предметы собственным сокровенным сиянием. Здешнее солнце, конечно, выглядело гораздо мельче земного, отображенного на старинных видеозаписях, зато неимоверно превосходило величиной и жаром крохотное светило, сиявшее галилейским моравекам последние полторы тысячи земных лет. Ласковый бриз благоухал соленой морской водой и время от времени – как ни странно – растениями.
_– Никогда_не_задумывался,_для_чего_нам_дано_это_чувство?_ – сказал Орфу, услышав от друга об аромате свежей зелени.
_– Какое?_
_– Ну,_обоняние._
Маленькому европейцу пришлось глубоко задуматься. Он-то всегда принимал свой нюх как должное, хотя под водой или на ледяной планете от него не было ни малейшего проку, а в капитанской каюте и подавно. Манмут с изумлением обнаружил, что перечислил _все_ места собственного обитания.
_– Э-э-э…_Можно_учуять_ядовитые_испарения_внутри_«Смуглой_леди»._Или_в_переговорном_отсеке_на_Хаосе_Конамара…_ – Он запнулся. Нет, глупо. Для таких случаев моравеки обладали более совершенными системами оповещения.
Скачать книгу [0.48 МБ]
Пирамида