живописи и атлетике, потом - геометрии и астрономии. По
легенде (естественно, не подтвержденной) побывал в
Египте,
Вавилоне, Персии и других странах: "математические
науки он
усвоил от египтян, халдеев и финикиян... а от магов
услышал о
почитании богов и о прочих жизненных правилах"
(Порфирий. Жизнь
Пифагора).
Вернувшись на родину, открыл школу в Кротоне.
Поступавшие
туда должны были пройти обет молчания (от 2 до 5 лет),
после
чего их посвящали в "акусматики" (слушатели) или
"экзотерики"
(внешние) и разрешали слушать таинства из-за занавески.
В это
время они изучали классические науки - грамматику,
риторику и
т.п.
"Все, явленное Пифагору, его последователи
полагали
законом, его самого чтили как посланца от Зевса, а
на себя,
благоговея перед божественным, накладывали обет
молчания,
ибо внимали многим священным тайнам" - Флавий
Филострат.
Жизнь Аполлония Тианского. М., "Наука", 1985.
Лишь после этого их посвящали в "математики"
(ученые, т.к.
mathhsis и значит "наука") или "эзотерики" и после
обряда
очищения (греч. katharsis /!/, ср. "Тахарот" у евреев -
трактат
о ритуальных очищениях, но очищениях ж е н с к и х)
разрешали
участвовать в мистериях.
Требования, предъявлявшиеся Пифагором к ученикам, нам
уже
знакомы так же, как и смысл его учения, ибо основы эзотерики
везде
одни и те же. Различаются лишь детали.
Ученики должны были соблюдать правила добродетельной
жизни
(почитай богов, блюди клятву, уважай родителей, т.е. те же
заповеди:
"да не будет у тебя иного Бога кроме меня, почитай отца
твоего и мать
твою, не лги, не лжесвидетельствуй...") и ряд символических
требований (напр., "не ешь сердца", т.е. не удручай себя
горем, или
"в перстне изображений не носи", т.е. не выставляй напоказ
того, что
думаешь о богах).
Они изложены в т.н. "Золотых стихах",
принадлежащих кому-то
из последователей Пифагора (опубл., в частности, в
альманахе:
АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока. N 2.
М.,
"Terra", 1990). Ничего особо эзотерического в них
изначально не
было, если не считать последних стихов, где говорится,
что в
результате такой жизни человек освободится от земной
оболочки
(ср. сома и сэма) и уподобится божеству.
Однако эзотерики XIX в. (Фабр д'Оливе и вслед за
ним Эдуард
Шюре), прочтя их с высоты своей культуры, не только
узнали в
Пифагоре единомышленника, что не удивительно, ибо
основы
эзотерики всегда одни и те же, но и приняли этот
примитивный
текст за глубоко зашифрованное изложение мыслей,
волновавших их
самих, вложив их в него так же, как их современники в
Китае
вкладывали глубочайший смысл в столь же примитивные
стихи книги
И Цзин. Однако, как мы уже говорили, это не ошибка их,
а
заслуга.
Точно так же и образ Пифагора как великого мудреца
и
посвященного сложился в умах потомков под влиянием его
биографии
в пересказе Аполлония Тианского (I в. н.э.), если не
под
Пирамида