Я сказал, что меня прислал его дядюшка Бен. Парень
рассмеялся:
— Бен? Пьянчуга Бен? Да откуда ему знать, что я здесь!
Он помер, когда я был маленьким! Ага, я понял! Очередная
хитрость легавых, вы хотите меня
расколоть! Ладно тебе. Забирай меня и перестань пороть всю
эту чушь насчет смерти.
Я сказал, что, если ему нужны доказательства, мы можем
подойти к лежащему на улице телу и хорошенько его
осмотреть. Сначала парень
отказывался, но я предложил ему спрятаться за моей спиной,
развернулся, пошел на улицу и пробрался сквозь толпу зевак.
Я чувствовал, что парнишка
крадется следом.
Когда мы увидели тело, неподалеку уже стояла "скорая".
Мы оказались прямо перед трупом. Всюду была кровь. Парень
следил за тем, как тело
перевернули в поисках признаков жизни, а затем перенесли на
носилки. На лицо трупа набросили простыню, но стоявший за
моей спиной мальчик успел
его рассмотреть. Так или иначе, я не сомневался, что он
сможет разглядеть лицо даже под простыней.
Когда носилки погрузили в "скорую" и захлопнули задние
двери машины, позади вновь послышались всхлипывания. Я
мягко взял парня за руку и
вывел его из толпы. Он больше не упирался, просто бездумно
шагал следом. Тем временем я поднялся вверх и начал
смещаться по фазе. Пока мы
двигались к верхней части срединных колец, я постоянно
следил за ним, и не сомневался, что смогу заметить все, что
только может случиться.
Я ошибался. В какой-то миг парень просто исчез. Только
что он был здесь, а в следующее мгновение его не стало. Не
было даже следа излучения. Я
тщательно осмотрел все вокруг: пусто.
Что бы я ни задумывал, все получалось не так, как
планировалось. Я уже занялся каким-то важным делом, но не
мог довести его до конца. Я медленно
развернулся и размышлял об этом по пути к материальному
телу.
Оставалась только одна ниточка. Ночью послышались новые
назойливые сигналы. Периоды сна становились для меня по-
настоящему горячей порой.
Что это, причина и следствие? Возможно, я все-таки двигаюсь
в верном направлении, но, даже если так, мой левый мозг
отчаянно требует дополнительных
сведений. Я определенно не гожусь для этой работы. Все
время теряю своих подопечных!
Через несколько недель проявилось новое изменение. Я
прилег, расслабился и вдруг почувствовал необычайно мощный
крик о помощи, — он раздался
в том диапазоне, который я уже считал "своей частотой".
Произошло это еще до того, как я успел покинуть тело!
Материальное тело откликнулось на
сигнал сильным приливом жара. Я быстро выкатился наружу и
помчался к источнику сигнала. Где-то на обширной территории
систем представлений
сигнал направился вниз, скатившись по едва заметному спуску
с магистрали.
Источник сигнала был найден очень скоро. Излучение
соответствующей системы представлений сложилось в образ
крутого утеса, за которым
простирались густые и влажные джунгли. Я удивился тому, что
эта картина казалась мне такой отчетливой и достоверной.
Редкий случай, ведь обычно
действительность систем представлений выглядела тусклой и
призрачной.
На краю обрыва стояла взрослая женщина, сзади толпилось
несколько десятков мужчин и женщин всех возрастов. Они
отличались от обычных людей,
так как были полуголыми и прикрывали тела только шкурами.
Форма головы и черты лица наводили на мысли о
неандертальцах.
Мой рассудок немедленно захотел узнать, почему меня
увлекло именно в эту систему представлений. Единственный
возможный ответ был вполне
очевидным: когда-то я здесь жил. Эта сцена вернула меня к
мыслям о том, что я сам называл "притягательностью
тихоокеанских тропиков", —
подавленному влечению, которое преследовало меня всю жизнь.
Тяга к океану проявлялась в моей любви к катанию на лодках
и нырянию с аквалангом.
Однажды я решил провести выходные на Гавайях, но в
результате остался там на три недели; позже, отправившись в
трехнедельный отпуск в Эквадор,
задержался там на три месяца — и едва не сделал карьеру
покорителя тропических низин. Тропики всегда вызывали у
меня вспышки ностальгии.
Когда я расположился на каменистом выступе позади
стоявшей у края утеса женщины, остальные дикари попятились,
и закрыли лицо руками.
Обернувшись к женщине, я увидел, что она смотрит на меня
спокойно, даже оценивающе. Мне стало любопытно, сможем ли
мы понять друг друга. Когда я
подумал об этом, женщина улыбнулась:
— Ты пришел!
— Да. Зачем ты меня звала?
— Я просто представила себе...
— Что случилось?
— Мегус? — Женщина пристально рассматривала меня. —
Пирамида