признаться, что вскоре после того, как я выбрал для себя профессию писателя,
как наиболее соответствующую моему неожиданно возникшему физическому
состоянию, и когда, параллельно с улучшением моего физического состояния, я
ясно понял, что мои личные письменные объяснения принесут огромную пользу
большинству современных людей, так же как и будущим поколениям, я решил
этой самой серией книг сознательно отплатить Великой Природе за мое
появление на свет и существование, главным образом за существование не
просто как , автоматически выполняющая некое назначение, необходимое для
общих надобностей Великой Природы, но больше за существование особенное и
сознательное, беспристрастно оценивающее себя и, в дополнение, одаренное
способностью всестороннего совершенствования и независимого единства.
Вывод из этих недавних размышлений, в соединении с моими Сегодняшними
сознательными мыслями об окончании этой последней книги, привели меня к
категорическому решению начать эту серию книг описанием событий, связанных с
моими последними двумя поездками в Северную Америку, и привести в сжатом
виде те беседы, которые я провел с одной группой последователей моих идей,
которая уже была организована за десять лет до этого во время моей первой
поездки в Нью-Йорк.
Я хотел бы начать с этого описания главным образом потому, что на основе
этих бесед, как я и планировал их в своих мыслях, может быть построен
необходимый фундамент для всего, что я решил ввести в сознательную жизнь
людей посредством этой третьей и последней серии моих писаний; и, кроме того,
потому, что публикация этих лекций, в соединении с описанием событий и причин,
которые их вызвали и на которые я как раз и отреагировал этими самыми
беседами в определенной форме и последовательности, сформирует, у меня
почти нет сомнений, в своей совокупности некий, так сказать, для возможного
спасения от полной гибели многих тысяч людей обоего пола в разных странах
Европы, Азии и Америки.
В этой вступительной книге третьей серии я изложу пяти бесед, четыре из
которых были проведены мной в конце 1930 и начале 1931 годов, и одна в конце
1931 или начале 1932 года.
Для читателей этой серии моих писаний, независимо от того, к какому уровню
сознания они себя относят, не будет, по моему Мнению, излишним узнать, помимо
всего прочего, из каких моих представлений и инстинктивных предположений
произошла фраза, которую я использовал: .
Эта фраза вырвалась у меня почти невольно и приняла форму,
проистекающую из всей совокупности моего инстинктивного и сознательного
убеждения, что этим актом обнародования третьей серии моих писаний я мог бы
рассчитывать на выполнение того, что, по моему мнению, является самым
важным долгом человека, достигшего ответственного возраста, и состоит в
приготовлении для потомства, в соответствии со своей собственной
индивидуальностью, некоторых полезных инструкций; более того, я мог бы этим
самым актом, хотя бы даже совершенно субъективно, придать смысл всем моим
прежним намеренным трудам и сознательному отказу от всех видов благ, которые
обычно кристаллизованы в жизни современных людей, и которые для меня всегда
было очень легко приобрести; и наконец, я надеюсь, в момент моего последнего
вздоха испытать без какого-либо умственного, эмоционального или
инстинктивного сомнения тот импульс, священный для человека, который древние
ессеи называли .
С той целью, чтобы возникло в мышлении читателей этой книги для лучшей
ориентации и более легкого логического сопоставления с тем, что последует
дальше, , что существовало на Востоке до Вавилонской цивилизации в отрасли
знания, называвшейся , и носило название - я имею в виду, конечно, мышление
тех читателей, кто, как только они познакомятся с моими писаниями, будут
руководиться моим советом и близко следовать ему, - я бы хотел прежде всего
постараться, для их внутреннего зрения, передать им посредством словесного
описания разнообразную информацию, совокупность которой могла бы помочь им
представить в истинном виде и ясно понять две ситуации, которые сложились в
процессе моей обычной жизни во время моей писательской деятельности.
Первая ситуация возникла в самом начале моей писательской деятельности,
после автомобильной аварии, огромного несчастья, постигшего меня, когда я
ликвидировал все связанное с моими прежними формами сознательной
деятельности для блага всех окружающих меня и начал писать. С этого времени я
стал всячески избегать любых встреч и разговоров с людьми, которые каким-то
образом были осведомлены о моих идеях и естественно хотели поговорить со
мной, чтобы поближе познакомиться с ними.
Я принял эту меру с самого начала моей писательской деятельности с той
целью, чтобы не получать - или, по крайней мере, получать в меньшей степени -
шоков, затрагивающих мои мыслительные ассоциации, от тех абстрактных
вопросов, в связи с которыми, в последние годы, я был обязан в моих беседах с
различными людьми приспосабливаться к их различным уровням понимания,
привыкая таким образом давать на эти вопросы почти автоматический ответ. Я
хотел вообще не вбирать в себя впечатлений обычной жизни, которые не были
необходимыми для меня и могли помешать установленному темпу моего
мышления в связи с этой задачей, которую я сам себе добровольно поставил.
Чтобы охарактеризовать мою намеренную от тех внешних впечатлений,
которые препятствовали моей писательской деятельности, будет достаточно
сказать, что за это время я ни разу не прочел ни одной газеты и даже не держал
их в руках, и почти то же самое с письмами и телеграммами. Я сказал , потому что
за это время я все-таки прочел тринадцать или пятнадцать писем и написал около
шести или семи, несмотря на то, что получал, особенно в первый год, сотни
ежедневно.
Так как, рассказывая о таком свободном отношении к своей корреспонденции,
я в некотором роде выдал один из моих секретов, что произошло совершенно
ненамеренно, я чувствую потребность признаться еще кое в чем касательно
корреспонденции, адресовавшейся мне в то время. Это будет совершенно
гармонировать с тем моим фундаментальным принципом, всегда применявшимся
мной в обычной жизни, который выражается словами: . (Смотрите главу ,
Рассказы Вельзевула своему внуку).
Пирамида