живее тех, какие вы ощущаете на земле, поскольку дух, раз освободившись из материи, делается
гораздо более впечатлительным. Материя более не притупляет его ощущения.” (См. №№ 237-
257).
966. Отчего человек зачастую составляет себе о страданиях и наслаждениях будущей жизни
понятия столь грубые и глупые?
“Ум еще весьма слабо развит. Разве ребенок понимает так же, как взрослый? Впрочем, это
зависит еще и от того, чему его научили, - и здесь-то и имеется наибольшая нужда в реформе...
Язык ваш слишком неполон, чтобы выразить то, что находится вне вас; и тогда-то и
понадобились сравнения, а вы эти образы и фигуры приняли за реальность; но по мере того, как
человек просвещается, мысль его понимает вещи, какие язык его не может выразить.”
967. В чем заключается счастье добрых духов?
“Знать все и вся: не иметь ни ненависти, ни ревности, ни зависти, ни тщеславия, ни какой
другой страсти, составляющей несчастье людей. Любовь, соединяющая их, для них источник
высшего блаженства. Они не испытывают ни потребностей, ни страданий, ни терзаний
материальной жизни; они счастливы тем, что творят добро. В общем же счастье духов всегда
соразмерно степени их продвинутости. Правда, лишь чистые духи наслаждаются высшим
блаженством, но ведь и все прочие отнюдь не несчастны. Между теми, что дурны, и теми, что
совершенны, есть бесконечное множество степеней, в которых радости и наслаждения
соответствуют состоянию их нравственности. Достаточно продвинутые понимают счастье
идущих впереди них, они стремятся к нему, но для них это предмет соревнования, а не зависти.
Они знают, что лишь от них самих зависит достичь этого, и трудятся ради этой цели со
спокойствием чистой совести, и они счастливы, что им не надо претерпевать страдания, коим
подвергают себя те, кто плохи.”
968. Вы ставите отсутствие материальных нужд в число условий счастья духов; но не правда
ли, удовлетворение этих потребностей является для человека источником наслаждений?
“Да, наслаждений зверя; и когда ты не можешь. удовлетворить эти потребности, то это уже
пытка.”
969. Что следует разуметь, когда говорят, что чистые духи соединены в лоне Божьем и
занимаются тем, что поют Господу хвалы?
“Это аллегория, обрисовывающая их разумение совершенств Господних, поскольку они
видят Его и Его понимают, но эту аллегорию, как и множество прочих, ни в коем случае не
следует понимать буквально. Все в природе, начиная от песчинки, от атома, славит, поет, т. е.
выражает собой всемогущество, мудрость и доброту Господню. Но не вздумай верить, будто
сонмы блаженных духов пребывают вечность в созерцании. Такое счастье было бы глупо и
однообразно; помимо того, оно было бы эгоистично, поскольку их существование оказалось бы
бесконечной бесполезностью. У них нет больше терзаний, сопровождающих существование в
теле, - а уже только одно это наслаждение. И затем, как мы уже говорили, они знают и понимают
все и вся. Они применяют ум, ими наработанный, на то, чтобы помочь прогрессу других духов, -
это и есть род деятельности, коему они отдаются, и он в то же время - источник духовных
удовольствий.”
970. В чем заключаются страдания низших духов?
“Они так же разнообразны как и причины, их произведшие, и соразмерны степени
несовершенства духов, как их наслаждения соразмерны степени их совершенства. Страдания их
можно свести к следующему: завидовать во всем, чего не достает им самим, чтобы быть
счастливыми, и не мочь достичь этого: видеть счастье и не мочь его добиться; это сожаление,
зависть, ярость, отчаяние в отношении того, что не дает им быть счастливыми; угрызения
совести, невыразимая моральная напряженность. У них вожделение всех наслаждений и
невозможность их удовлетворить, и это составляет их главную муку.”
971. Влияние, которое духи оказывают друг на друга, всегда ли оно положительно?
“Всегда хорошо со стороны духов добрых, это ясно само собой; но духи порочные стремятся
своротить с пути добра и раскаяния тех, кто, как они считают, подвержены их влиянию и кого они
часто влекли ко злу при жизни.”
Таким образом, смерть не освобождает нас от искушения?
“Нет, не освобождает, но все же влияние злых духов на прочих духов значительно меньше,
чем на людей, потому что духам не пособляют материальные страсти.” (См. № 996).
972. Как злым духам все-таки удается вводить прочих духов в искушение, если страсти
последних не оказывают им в этом поддержки?
“Если страсти и не существуют материально, у духов отсталых они все-таки еще
наличествуют в их мысли; и злые в них эти мысли поддерживают, завлекая свои жертвы в те
места, где они могут увидеть бушевание этих страстей и все то, что может возбудить их.”
Но к чему эти страсти, если они не имеют под собой реальной почвы?
“Именно в этом их наказание, мука, казнь, если угодно: скупец зрит золото, коим он не может
обладать; распутник - оргии, в коих он не может принять участия; честолюбец - почести, которых
он желает и которыми не может насладиться.”
973. Каковы самые большие страдания, которые могут претерпевать злые духи?
“Нет возможности дать описание нравственным мукам, коие являются наказанием за
некоторые преступления; даже тому, кто терпит их, было бы затруднительно дать вам о них
понятие: но, бесспорно, самая страшная из них заключается в мысли о том что он осужден
безвозвратно и что претерпеваемое им будет длиться вечно.”
О муках и страданиях души после смерти человек составляет себе понятие более или менее
высокое в зависимости от состояния своего ума. Чем более ум его развит, тем чище и свободнее
от материи это понятие: он понимает вещи с более рациональной точки зрения, - он перестает
буквально понимать стилистические фигуры образного языка. Более просвещенный разум, научая
нас тому, что душа есть существо чисто духовное, говорит нам тем самым, что она не может быть
затронута впечатлениями, воздействующими лишь на материю. Но из этого не следует, что она
свободна от страданий и не получает наказания за свои ошибки. (См. № 237). Спиритические
сообщения показывают нам будущее состояние души не как какую-то теорию, но как
действительную реальность. Они полагают перед нашими глазами все перипетии загробной
жизни: в то же время показывают их нам как совершенно естественные последствия жизни
земной. Освобожденные от фантастического обличия, созданного людским воображением, они не
делаются от того менее мучительны для тех, кто дал плохое употребление своим способностям.
Бесконечно разнообразие этих последствий, но основное правило, можно сказать, таково: каждый
наказан в том, в чем он грешил. Так получается, что наказанием для некоторых будет непрестанно
видеть зло, ими совершенное: наказание для других в том, чтобы испытывать угрызения совести,
страх, стыд, сомнение, одиночество, темноту, разлуку с теми, кто дорог им, и т. д.
974. Откуда происходит учение о вечном огне?
“Всего лишь образ, принятый, как и многое другое, за действительность.”
Но разве не может страх перед вечным огнем иметь хороший результат?
“Посмотрите же, многих ли он удержал, хотя бы среди тех, кто учат тому других. Если вы
учите вещам, коие разум позднее отбрасывает, то впечатление, производимое вами, не может
быть ни прочным, ни благотворным.”
Человек, будучи бессилен выразить своим языком природу этих страданий, не нашел более
энергичных сравнений, чем сравнение с огнем, ибо для него огонь являет собой самый жестокий
тип пытки, а также символ самого энергичного действия. Вот почему вера в вечный огонь
восходит к самой глубокой древности, а современные народы унаследовали ее от народов
древних; вот почему также принято говорить - „огонь страстей", „сгорать от любви, от ревности"
и т. д., и т.п.
975. Понимают ли низшие духи счастье праведного?
“Да, и это также составляет их муку; ибо они понимают, что лишены его по собственной
вине. Вот почему дух, освобожденный от материи, стремится к новому физическому
Пирамида