147. Отчего анатомы, физиологи и вообще те, кто занимается естественными науками, столь
часто исповедуют материализм?
“Физиолог все сводит к тому, что он видит или что он способен увидеть. Сие всего лишь
гордыня людская, мнящая себя всезнающей и не допускающая самой мысли о том, будто что-то
может превзойти людское понимание. Само их знание преисполняет этих людей
самонадеянностью; они полагают, будто в природе не может быть ничего от них сокрытого.”
148. Не прискорбно ли, что материализм является следствием тех самых изысканий, каковые,
напротив, должны были бы показать человеку превосходство и величие Разума, правящего
Вселенною? Должно ли из этого заключить, что исследования эти опасны?
“Неправда то, будто материализм есть следствие этих изысканий: лишь сам человек извлекает
из исследований этих ложные выводы, ибо он способен злоупотребить чем угодно, даже самым
прекрасным. Небытие, однако, способно ужаснуть более, чем они желают показать, и в так
называемых “вольнодумцах” больше бахвальства, нежели настоящего мужества. Большинство из
них материалисты только потому,' что им нечем заполнить пустоту эту: у разверзающейся пред
ними бездны укажите им точку опоры - и они спешно ухватятся за возможность спастись”
+ Есть люди, из-за какого-то искаженья раэума своего не усматривающие в органических
существах ничего, кроме действия материи, и сводящие к нему все наши помыслы и поступки. В
теле человеческом они смогли узреть только электрическую машину; механизм жизни они
изучали лишь как работу органов тела; они часто видели, как жизнь угасает с разрывом
связующей нити, но они не видели ничего, кроме этой нити; они искали, не остается ли там еще
чего, А поскольку не находили ничего, кроме омертвевшей материи, поскольку не видели, как
ускользает душа и не могли поймать ее каким-либо образом, to из этого заключали, что все
объясняется свойствами материи и что, таким образом, смерть означает полное исчезновение
мысли, небытие сознания - печальный вывод, если б только оно было так: ибо тогда добро и зло
стали бы бесцельны; человек оказался бы созданным лишь для того, чтоб помышлять
единственно о самом себе и поставить превыше всего свои услаждения и удовлетворенье своих
материальных аппетитов: общественные узы оказались бы разорванными, а самые святые чувства
и привязанности безвозвратно утерянными и разбитыми. По счастью, идеи эти весьма далеки от
того, чтобы быть всеобщими, можно даже сказать, что они не общепризнанны и ограниченны,
представляя собой лишь индивидуальные мнения, ибо нигде они не были возведены в учение.
Общество, основанное на таких началах, несло бы в себе самом зародыш своего распада, и
члены его пожирали бы друг друга, как хищные звери .
У человека есть инстинктивная мысль о том, что не все кончается для него вместе с жизнью;
у него инстинктивное отвращение к небытию. Тщетно он гонит от себя мысли о неотвратимом
грядущем: когда наступает последний миг, мало тех, кто не спрашивал бы себя, что станется с
ним; ибо в самой идее о том, чтоб безвозвратно уйти из жизни, есть что-то душераздирающее.
Действительно, кто смог бы безразлично взирать на полное и окончательное отделенье свое от
всего, что дорого ему, от всего, что он любил? Кто смог бы бесстрастно смотреть на
разверзающуюся пред ним бездонную бездну небытия, в которой навсегда канут все наши
способности и силы, все наши надежды, и сказать себе: “Да! От меня не останется ничего, ничего,
кроме пустоты. Все кончено для меня безвозвратно, еще несколько дней - и само воспоминание
обо мне сотрется в памяти тех, что пережили меня, а вскоре за этим не останется никакого следа и
о пребывании моем на земле. Даже добро, совершенное мной, будет забыто неблагодарными,
которых я обязал. И нет ничего, ничего, чтоб как-то скрасить все это, и единственное, что меня
ожидает, так то только, что тело мое будут грызть черви!”
Столь жутка, столь леденяще жутка картина эта! Религия учит нас, что так не может быть, и
разум подтверждает нам это; но будущее это существованье, смутное и неопределенное, не
содержит в себе ничего, что бы удовлетворяло любовь нашу к положительному, и именно это
порождает у многих сомненье. Пусть у нас есть душа, но что она такое, душа наша? Обладает ли
она какой-то формою и внешностью? Ограниченное она существо или неопределенное? Одни
говорят, что она - дыханье Божье, другие, что искра, третьи - будто часть великого Целого,
жизненное и разумное начало; но о чем все это говорит нам? Что нам до того, есть ли у нас душа,
если после она теряется в безбрежности, словно капля в водах океана?! Утрата индивидуальности
- не то же ли это для нас, что и небытие? Еще говорят, что душа не материальна: но ни одна
нематериальная вещь не может как-то соотнестись с ними, для нас она - ничто. Религия еще учит
нас, что счастливы или несчастны мы будем в зависимости от содеянного нами добра и зла: но
каково оно тогда, это счастье, ожидающее нас в Царстве Божьем? Есть ли оно какое-то
блаженство, вечное созерцание, единственное употребленье которого состоит исключительно в
том, чтобы петь хвалы Создателю? А адское пламя - реальность оно или символ? Сама церковь
понимает его именно в этом последнем смысле, но каковы тогда эти страдания? Где оно, это
место посмертных мук? Словом, что делается, что наблюдается в мире том, коий ожидает нас
всех? Никто, говорят, не воротился оттуда, чтоб поведать нам это. Но -именно сие и неверно,
именно в этом и заблуждение, ибо назначенье спиритизма, его историческая миссия в том и
состоит, чтоб Просветить нас на этот счет, чтобы не рассуждениями, но с помощью самих фактов
позволить нам как бы руками дотронуться до будущности этой и своими глазами ее увидеть.
Теперь, спиритическим сообщениям благодаря, грядущая жизнь более не является смутным
предположением, каким-то робким вероятием, которое всяк толкует на свой лад, которое поэты
приукрашивают фантазиями и расписывают аллегориями, вводящими нас в заблужденье; теперь
это- сама реальность, проступающая перед нами, ибо никто иной, как сами умершие приходят
обрисовать нам свое положение, поведать нам, чем они заняты, дать нам возможность, если
только можно так выразиться, наблюдать все перипетии новой их жизни и тем показать нам ту
участь, каковая неизбежно предназначена и нам в зависимости от наших заслуг и проступков.
Есть ли в этом что-то антирелигиозное? Как раз наоборот, ведь скептики обретают здесь веру, а у
равнодушных появляются интерес и энтузиазм. Спиритизм, стало быть, самый могучий пособник
религии. И поскольку оно так, то лишь потому, что так Богу угодно, а Он дозволяет это ради того,
чтоб укрепить неуверенные надежды наши и вернуть нас на путь добра чрез видение грядущего.
Утешение, увы, недействительное сегодня. Теперь подобные идейки возведены в доктрину
(марксизм, как и всякий материализм, строится именно на них) и если и не общепризнанны, то по
крайней мере всеобщи. Забавно наблюдать при этом противоестественные и нелепые попытки
марксизма оградить толпу от эгоизма и гедонизма, натурально вытекающих из такого положения
вещей. Как ни глупа толпа, но все-таки она глупа не настолько, как бы хотелось "марксистским
философам: она без всяких ученых очков видит те законные выводы, которые вытекают из
материалистической и атеистической философии. (И. Р.) Все это очень хорошо понимают
распутники и разного рода обоснователи скотскости в человеке. Когда в конце XVIII века
материализм вел во Франции борьбу с религией, то с ним заодно, и философски более
последовательно, выступали такие мыслители, как маркиз де Сад, Жакоб Берн и пр. В самом деле,
лишь умственная слепота и непоследовательность позволяют материалистам и так называемым
“гуманистам” строить свои человеколюбивые и обществоприятные теории. Эти горе-философы
не в состоянии со всей ясностью увидеть, что если нет Бога, то нет души, то нет, стало быть, и
бессмертия, и что тогда философски правы могут быть только маркиз де Сад, Жакоб Берн, с
одной стороны, и, с другой - А. Шопенгауэр, Дж. Леопарди и Э. фон Гартманн. Tertium non datum.
(И. Р.)
Глава третья. Возвращение от жизни телесной к жизни духовной
32. Душа после смерти
149. Чем становится душа в мгновенье смерти?
“Она вновь становится духом, т. е. она возвращается в мир духов, коий ненадолго покинула.”
150. После смерти сохраняет ли душа свою индивидуальность?
“Да, она никогда не теряет ее. Чем бы стала она, если б ее потеряла?”
Пирамида