хронологические вычисления по реконструкции всеобщей истории
человечества. Он показывает, что "из-за наклонения эклиптики" этот
цикл достиг своей кульминации в 1240 году нашей эры. Он говорит:
"Цикл делится на две половины по 10500 лет в каждой (или
дважды по 5250 лет).
"Начало первой половины:
Высочайшей точкой будет .............................. 19,760 г. до Р. X.
Нижайшей ......................................................... 9,260
Следовательно, серединой спускающейся
линии (началом второй четверти) будет ........ 14,510
Серединой восходящей линии
(начало четвертой четверти) ............................. 4,010
Новый цикл, который начался в 1240 г. нашей эры, подойдет к
концу своей первой четверти в 4010 г. нашей эры".
Барон объясняет, что "в круглых числах, наиболее
благоприятными эпохами для нашего полушария со времени великой
катастрофы в Средней Азии (Потоп 10000 лет до Р. X.) являются: 4000
лет до и 4000 лет после Христа; и начало первой эпохи, о которой
только мы можем судить, так как только она одна полностью перед
нами - совпадает точно с началом национальной истории или (что
тождественно) с началом нашего осознания беспрерывного
существования" [74, Ключ, с. 102].
"Наше осознание" должно означать, мы полагаем, осознание
учеными, которые ничего не принимают на веру, но многое принимают
по непроверенным гипотезам. Мы не говорим этого в отношении
вышеприведенного автора, серьезного ученого и благородного
поборника свободы в христианской церкви, но вообще. Барон Бунзен на
собственном опыте хорошо познал, что человек не может остаться
честным ученым и угодить клерикальной партии. Даже те малые
уступки, которые он сделал в пользу древности человечества, навлекли
на него в 1859 г. наиболее оскорбительные поношения, как например,
"Мы теряем всякую веру в суждения этого автора... ему еще надо
научиться самым первым принципам исторической критики...
чрезмерные и ненаучные преувеличения" и т. д. - набожный ругатель
заканчивает свой научный пасквиль уверением публики, что барон
Бунзен "не умеет даже составить греческой фразы". / "Квартальное
обозрение", 1859; см. также [74], главы о работах по египтологии в
английских обозрениях. Но мы весьма сожалеем, что у барона Бунзена
не было лучшей возможности изучить "Каббалу" и книги брахманов о
Зодиаке.
"Погребальный ритуал служителей Гора".
[570, III, Bl. 276]; Бунзен, 134.
В восемьдесят первой главе "Ритуала" душа называется
"зародышем светов", а в семьдесят девятой главе - Демиургом или
одним из творцов.
[569, VI, 44], [572], [571], [74].
Мы не можем не процитировать одно замечание барона Бунзена
в отношении того, что это "Слово" идентично с "Непроизносимым
Именем" масонов и каббалистов. При объяснении "Ритуала",
некоторые подробности которого "скорее напоминают заклинания
магов, нежели торжественный обряд, хотя сокровенное и мистическое
значение должно в них заключаться" (честное признание этого, по
крайней мере, чего-то стоит), автор замечает: "Тайна имен, значение
которых представляло высшую силу и которое в позднейший период
выродилось в отъявленную ересь (?) гностиков и в магию
чарователей, - кажется существовала не только в Египте, но и в
других местах. Следы ее находимы в "Каббале"... она преобладала в
греческой и азиатской мифологии" [74, с. 147].
Так, мы видим, что представители науки, по крайней мере, по
этому пункту соглашаются. Посвященные всех стран обладали тем же
самым "тайным именем". А теперь ученым остается только доказать,
что каждый адепт, иерофант, маг или волшебник (включая Моисея и
Аарона), так же как и каждый каббалист со времени учреждения
мистерий вплоть до нынешнего века, был или жулик или глупец, потому
что он верил в силу этого имени.
См. гл. I данного тома.
См. [558], XVII, "High Treason and Regicide", содержащее
тридцать четыре выдержки из такого же количества авторитетов
(Общества Иисуса) по этому вопросу, между прочими мнение по этому
вопросу знаменитого Роберта Беллармина. Так говорит Эмануил Са:
"Восстание духовного лица против короля не является
государственной изменой, потому что он не подданный короля" [573].
"Людям не только разрешается", говорит Джон Бриджвотер, "но от
них требуется и долг их обязывает, чтобы они, по уполномочию
священника Христа, который является полновластным пастырем над
всеми народами земли, не держали присяги верности, данной до этого
таким князьям" [574].
В [575] Джон Мариана идет даже еще дальше: "Если
обстоятельства позволят", - говорит он, - "будет законно уничтожить
мечем князя, который объявлен врагом народа... Я никогда не буду
считать, что неправильно поступил человек, который во исполнение
желаний общественности предпримет попытку его убить", и
"предавать их смерти не только законно, но и является похвальным и
славным деянием". Est tamen salutaris cogitatio, ut sit principibus
persuasum si rempublicam oppresserint, si vitiis et faeditate intolerandi
erunt, eв conditione vivere, ut non jure tantum, sea cum laude et gloriв
perimi possint".(Lib. I, VI, 61).
Но наиболее изысканный кусочек христианского учения можно
найти в наставлении этого иезуита, когда он рассуждает о наилучших и
наивернейших способах убийства королей и государственных деятелей.
"По моему собственному мнению", - говорит он, - "не следует давать
врагу ни вредных лекарств, ни примешивать смертельных ядов к его
пище и питью... Все же будет действительно законно использовать
этот метод в случае, о котором идет речь (когда тот, кто должен
умертвить тирана, высоко ценится, пользуется и почетом и хвалою",
ибо "преславно дело искоренять это вредное и непослушное племя из
людского общества), не принуждая лицо, которое должно быть
умерщвлено, принимать самому яд, который, будучи принят вовнутрь,
лишит его жизни, но сделать так, чтобы яд был применен внешне
другим без его вмешательства; это в таком случае, когда яд настолько
Пирамида