В то время как первые могут быть произведены сознательно
почти каждым человеком, кто обладает твердой решительной
волей, - последние одолевают сенситива очень часто без его
согласия и против его воли, и всегда проявляются независимо
от него. Месмеризатор хочет что-то, и это что то
совершается. Медиум же, даже если он преследует какую то
добрую цель, совсем не может добиться каких-либо
проявлений, чем меньше он применяет свою волю, тем лучше
получаются феномены; чем больше у него горячего желания,
тем меньше у него шансов получить какие-либо результаты.
Чтобы быть месмеризатором, нужна позитивная натура;
чтобы быть медиумом нужна совершенная пассивность. Это
азбука спиритуализма, и нет такого медиума, который этого
не знал бы.
Мнение Тьюри, как мы уже говорили, совершенно
расходится с теориями Гаспарина о силе воли. Он излагает
его в немногих простых словах в письме в ответ на
приглашение графа видоизменить последнюю статью в
своих "Ученых записках". Так как у нас нет под рукой
книги Тьюри, мы переводим письмо в таком виде, в каком
оно помещено в резюме Мирвилевской диссертации.
Статья Тьюри, которая так потрясла его религиозного
друга, указывает на возможность существования и
вмешательства в эти манифестации "другой воли, нежели
воля людей и животных".
"Я чувствую сэр, справедливость ваших замечаний по поводу
последних страниц этих "Записок": они могут вызвать очень нехорошие
чувства ко мне со стороны ученых вообще. Я тем более сожалею о
своем решении, что оно, кажется, очень вас задело. Тем не менее, я
упорствую в своем решении потому что считаю его своим долгом,
изменить которому было бы предательством.
Если вопреки всем ожиданиям в спиритуализме была бы некая
истина, то, воздерживаясь говорить от имени науки, а так, как я
понимаю, абсурдность верования в вмешательство духов до сих пор
научно не доказана (ибо такое резюме и тезис последних страниц моих
"Ученых записок"), воздерживаясь от сообщения этого тем, кто после
прочтения моего труда почувствует желание экспериментировать с
феноменами, я бы рискнул увлечь таких людей на путь, результаты
которого во многих отношениях весьма двусмысленны.
Не покидая царства науки, как я его понимаю, я выполню свой
долг до конца без умалчивания ради моей собственной славы и, говоря
вашими собственными словами, "в этом большом скандале" я не хочу
принять стыд на себя. Кроме того, я настаиваю, что это "так же
научно, как все остальное". Если бы я теперь захотел поддержать
теорию о вмешательстве развоплощенных духов, я не был бы в
состоянии этого сделать, так как ставших известными фактов
недостаточно для доказательства такой гипотезы Так как теперь
обстоит, и в том положении, в каком я нахожусь, я чувствую себя
достаточно сильным, чтобы выступить против любого. Хотят или нет,
но все ученые должны научиться на собственном опыте, на собственных
ошибках воздержаться от суждения о вещах, которые они недостаточно
исследовали. Урок, который вы им в этом направлении дали, не должен
быть потерян".
Женева, 21 декабря, 1854 г.
Давайте проанализируем вышеприведенное письмо и
попытаемся раскрыть, что писатель думает или, скорее,
чего он не думает об этой новой силе. Одно ясно, по
крайней мере, выдающийся физик и натуралист допускает
и даже научно доказывает, что различные манифестации
происходят. Подобно мистеру Круксу он не верит, что эти
феномены производятся духами развоплощенных людей,
которые жили и умерли на земле, ибо в своем письме он
говорит, что эта теория ничем не доказана. Он,
несомненно, больше не верит в католических дьяволов или
демонов, так как де Мирвиль, который цитирует это
письмо в качестве триумфального доказательства против
натуралистической теории Гаспарина, добравшись до этой
фразы, спешит подчеркнуть ее значение следующей
сноской:
"В случае Валлери - возможно, но не в других местах!"
- выказывая этим свою озабоченность в передаче идеи,
что профессор, отрицая участие дьявола в феноменах, имел
в виду только проявления, происшедшие в Валлери.
Противоречия и, мы с сожалением констатируем,
нелепости, в которые попадается Гаспарин, -
многочисленны. Резко критикуя претензии ученых
последователей Фарадеевских идей, он приписывает вещи,
которые тот называет магическими, по совершенно
естественным причинам.
"Если бы, - говорит он, - нам пришлось бы иметь дело только с
такими феноменами (которые наблюдал и объяснял (?) великий физик),
мы могли бы держать язык за зубами; но мы имеем опыт сверх того, и
какая теперь польза, я хотел бы спросить, от этих аппаратов, которые
показывали, что несознательное давление объясняет все? Оно объясняет
все, и в то же время стол сопротивляется давлению и принудительному
направлению! Оно объясняет все, а мебель к которой никто не
притрагивается, следует за указующим пальцем, она поднимает на
воздух, (когда к ней никто не притрагивается) и переворачивается вверх
ногами!" [125, т. I, с. 217]
Но несмотря на все это, он берется объяснить этот
феномен.
"Люди будут выступать в защиту чудес, вы говорите - это магия!
Каждый новый закон воспринимается ими, как чудо. Успокойтесь, я
беру на себя задачу успокоить встревоженных. Перед лицом таких
феноменов мы не пересекаем границ естественных законов" [125, т. I, с.
217].
Несомненно, не пересекаем. Но могут ли ученые
утверждать, что они обладают ключами к этому закону?
Мосье Гаспарин думает, что он обладает. Давайте
посмотрим.
Пирамида