древности" [392, с. 143].
Заканчивая свое объемистое конспективное изложение
психологических учений египтян, возвышенных учений
священных Книг Гермеса, и достижений посвященных
священнослужителей в метафизической и в практической
философии, Шампольон-старший задает вопрос - что ему
весьма по плечу, так как доказательства под рукой -
"Существовали ли когда-нибудь в мире сообщество или каста,
которые могли бы равняться с ними: по оказываемому им уважению,
силе, учености и способности, в равной степени в добре или зле? Нет,
никогда! И эта каста впоследствии была проклинаема и поносима
только теми, кто, под неизвестными мне современными влияниями,
сочли ее врагом людей и - науки" [392, с. 119].
В то время, когда Шампольон писал эти слова,
санскрит, можно сказать, был почти неизвестным науке
языком. Но мало можно привести для проведения
параллели между соответствующими заслугами брахманов
и египетских философов. С тех пор, однако, выяснилось,
что те же самые идеи, выраженные почти тождественным
языком, могут быть прочтены в буддийской и
брахманистской литературе. Та же самая философия
ирреальности земных предметов и иллюзии чувств -
сущность которой заимствована в наше время германскими
метафизиками - образует основу философии Капилы и
Вьясы, и может быть найдена в провозглашении "четырех
истин" Гаутамы Будды, ставших кардинальными догмами
его учения. Выражение Пэмандра - "он становится
Богом" - сведено Буддою в одно слово - нирвана -
которое наши ученые ориенталисты так неправильно
считают синонимом уничтожения!
Это мнение двух выдающихся египтологов
представляет величайшую ценность для нас, даже если оно
было бы только ответом нашим оппонентам. Шампольоны
были первыми в Европе, которые взяли исследователя
археологии за руку и повели его в молчаливые святилища
прошлого, чтобы доказать, что цивилизация не началась с
нашего поколения; ибо "хотя истоки древнего Египта
неизвестны, все же оказалось, что его самые отдаленные
периоды находятся в недосягаемости исторического
исследования со всеми своими великими законами,
установившимися обычаями, с его городами, царями и
богами"; а позади, далеко позади этих самых эпох мы
находим остатки, относящиеся к другим еще более
отдаленным периодам более высокой цивилизации.
"В Фивах части разрушившихся зданий позволяют опознавать в
них остатки еще более древних построек, материал которых был
использован для возведения тех самых зданий, которые потом
просуществовали тридцать шесть веков" [392, с. 2]. "Все, рассказанное
нам Геродотом и египетскими священнослужителями, найдено точным
и подтверждено современными учеными", - добавляет Шампольон
[392, с. 11].
Откуда пришла цивилизация египтян, будет показано
во втором томе настоящего труда, в этом отношении будет
выявлено, что наши выводы, хотя и обоснованы на
традициях тайной доктрины, совпадают с выводами ряда
наиболее уважаемых авторитетов. Вот абзац из хорошо
известного индийского труда, который можно весьма
кстати процитировать в этой связи.
"При царствовании Висвамитра, первого царя из династии Сома-
Ванга, в результате битвы, которая длилась пять дней, Ману-Вина
наследник древних царей, будучи покинут брахманами, эмигрировал
вместе со всеми своими сторонниками: при этом он прошел через Арья
и страны Баррия, и дошел до берегов Масра" [393].
Несомненно этот Ману-Вина и Менес, первый
египетский царь, одно и то же. Арья - это Иран (Персия);
Баррия - Аравия, а Масра была названием Каира,
который и по сегодняшний день называют Маср, Муср и
Мисро. Финикийская история упоминает Масера в
качестве одного из предков Гермеса.
А теперь мы распростимся с тауматофобией и ее
приспешниками, и будем рассматривать тауматоманию в
ее многообразных аспектах. Во втором томе мы
намереваемся рассматривать "чудеса" язычества и
взвешивать доказательства в их пользу на одних и тех же
весах, как и христианское богословие. Существует
конфликт, который не только назрел, но уже начался между
наукой и богословием с одной стороны, и духом с его
седою наукою-магиею с другой стороны. Кое-что из
возможностей последней уже было показано, но еще
больше предстоит. Мир мелких посредственных людей, из-
за одобрительного кивка которых состязаются ученые,
должностные лица, священнослужители и христиане, начал
свой нынешний крестовый поход осуждением в этом самом
году двух невинных людей, одного во Франции, другого в
Лондоне, вопреки закону и справедливости. Подобно
апостолу из обрезанных, они всегда готовы трижды
отрицать непопулярную связь из-за боязни остракизма со
стороны своих собственных собратьев. Психоманты и
психофобы вскоре должны вступить в жестокую схватку.
Озабоченность и стремление первых, чтобы их феномены
были исследованы и подтверждены научными
авторитетами, уступила место холодному равнодушию. Как
естественный результат такой огромной предубежденности
и несправедливого отношения, какую проявила наука,
появилось быстрое падение уважения к науке, и взаимные
эпитеты, которыми обмениваются обе партии, становятся
все менее лестными. Время покажет, кто из них прав и кто
виноват, и будущие поколения поймут. По меньшей мере,
можно с уверенностью предсказать, что крайний предел
тайн Божиих и ключ к ним придется искать в другом месте,
Пирамида