эпоху великого Македонского завоевателя "Индия уже
прошла период своего блеска", - был окончательно
остановлен в последующие века. Но свидетельство о ее
прошлой славе хранится в ее литературе. Какой народ во
всем мире еще может похвастать такой литературой? Если
бы санскрит не был так труден, его бы теперь изучали
гораздо больше. До сих пор массовому читателю
приходится, по части информации, полагаться на
нескольких ученых, которым, несмотря на свою великую
ученость и добросовестность, не под силу перевести и
прокомментировать больше, как только несколько книг из
почти бесчисленного количества, которые, несмотря на
вандализм миссионеров, все еще остались, чтобы заполнять
свое место в великой санскритской литературе. И даже
чтобы сделать то, что уже сделано, требовался
пожизненный труд европейца. Поэтому люди судят
слишком поспешно и часто впадают в весьма смешные
ошибки.
Совсем недавно некий преподобный Данлоп Мур из
Нью-Брайтона, Пенсильвания, решившись показать одним
ударом и свой ум и свою набожность, произвел атаку на
утверждение одного теософа, высказанное в речи на
церемонии кремации барона де Палма, а именно, что
кодекс Ману существовал за тысячелетия до Моисея.
"Все известные ориенталисты", - говорит он, - "теперь пришли
к соглашению, что "Законы Ману" были написаны в различное время.
Самая древняя часть этого собрания законов, вероятно, относится к
шестому веку дохристианской эры".
Что бы ни думали другие ориенталисты,
столкнувшиеся с этим пенсильванским пандитом, сэр
Уильямс Джонс другого мнения об этом.
"Ясно", - говорит он, - "что "Законы Ману", в таком виде, как
они дошли до нас, содержащие только 680 шлок, не могут быть трудом,
приписываемым Соумати, каковой труд описан под заголовком
"Бриддха Манава", или "Древний кодекс Ману", который пока еще не
был целиком восстановлен, хотя многие параграфы этой книги
сохранены в традициях и часто цитируются комментаторами".
"Мы читаем в предисловии к трактату о законодательстве
Нарады", - говорит Жаколио, - "написанном одним из его адептов,
носителем брахманской власти: "Ману, написав законы Брахмы в
100000 шлоках или двустиший, которые образовали 24 книги и 1000
глав, передал этот труд Нараде, мудрецу из мудрецов, который сократил
его для применения человечеством до 12000 стихов, которые он передал
сыну Бригху, по имени Соумати, который ради большего удобства
человека, сократил их до 4000"".
Вот вам мнение сэра Уильяма Джонса, который в 1794 г.
подтвердил, что фрагменты, находящиеся во владении
европейцев, не могут быть "Древним кодексом Ману", и
вот мнение Луи Жаколио, который в 1868 г. после
консультации со всеми авторитетами, добавивши результат
своих собственных долгих и терпеливых исследований,
пишет следующее:
"Ману систематизировал индийские законы более чем за 3000 лет
до христианской эры; они были скопированы всем античным миром, в
особенности Римом, который единственный оставил нам писанные
законы - "Кодекс Юстиниана", принятый в качестве основы всеми
современными законодательствами" [373].
В другом томе, озаглавленном "Христос и Кришна", по
поводу научной подборки набожного, хотя и очень ученого
католического оппонента М. Текстора де Рависи, который
стремится доказать, что орфография имени Кришна не
соответствует санскритскому правописанию - и терпит
поражение - Жаколио замечает:
"Мы знаем, что законодатель Ману теряется во тьме веков
доисторического периода Индии, и что ни один индовед не осмеливался
отказать ему в титуле наиболее древнего законодателя в мире" (стр.
350).
Но Жаколио не слышал о преподобном Данлопе Муре.
Вот почему, вероятно, он и несколько других
исследователей Индии собирают доказательства, что
многие ведические тексты, так же как и тексты Ману,
присланные в Европу Азиатским обществом Калькутты,
совсем не являются подлинными текстами, но большею
частью обязаны своим происхождением коварным
пробным усилиям неких иезуитских миссионеров,
задавшихся целью ввести в заблуждение науку с помощью
апокрифических трудов, рассчитывая заодно набросить на
историю древней Индии облако неопределенности и мрака,
а на современных брахманов и пандитов - подозрение о
том, что они систематически вносят свои вставки.
"Эти факты", - добавляет он, - "которые в Индии настолько
хорошо установлены, что им уже больше не уделяют внимания, должны
быть доведены до сведения Европы" [374, с. 347].
Кроме того, кодекс Ману, про который европейским
ориенталистам известно, что комментарии к нему написал
Бригхоу, даже не образует части "Древнего кодекса Ману",
называемого "Бридхаманава". Хотя только малые отрывки
его были обнаружены нашими учеными, он все же
существует в целом виде в некоторых храмах; и Жаколио
доказывает, что тексты, присланные в Европу, совсем не
сходятся с теми самыми текстами, которые обнаружены в
пагодах Южной Индии. Мы также можем процитировать
по этому поводу сэра Уильяма Джонса, который, жалуясь
на Каллоука, говорит, что последний, кажется, в своих
комментариях никогда не учитывал, что "Законы Ману
ограничиваются первыми тремя веками".
По вычислениям, мы теперь находимся в веке калиюга,
в четвертом, считая от сатья- или критаюги, первого века,
к которому индийская традиция относит "Законы Ману", и
подлинность этого сэр Уильям Джонс безоговорочно
Пирамида