образуют из него виды-элементы речи), то ясно, что
определение есть обозначение, образуемое из видовых
отличий.
При этом, однако, необходимо разделить видовое отличие
на его видовые отличия, например видовое отличие "живого
существа"-"имеющее ноги": у "живого существа, имеющего
ноги", видовое отличие должно опять делить именно как
имеющее ноги, поэтому не следует говорить, что из того,
что имеет ноги, одно - покрытое перьями, другое -
бесперое, если говорить правильно (только по
неспособности человек будет делать это), а следует
говорить, что одно - с расщепленными на пальцах
ступнями, другое - с нерасщепленными, ибо это видовые
отличия ноги: расщепленность ступни на пальцы есть
некоторого вида обладание ногами. И так всегда стремятся
идти дальше, пока не приходят к видовым отличиям, не
имеющим уже видовых отличий. А тогда будет столько видов
ноги, сколько видовых отличий, и число видов живых
существ, имеющих ноги, будет равно числу видовых
отличий. Если поэтому здесь дело обстоит таким именно
образом, то ясно, что последнее видовое отличие будет
сущностью вещи и ее определением, раз не следует, давая
определения, несколько раз повторять одно и то же; это
ведь излишне. Между тем такое повторение допускают, если
сказать "двуногое живое существо, имеющее ноги"; это все
равно что сказать "живое существо, имеющее ноги, имеющее
две ноги"; а если и это отличие делить подходящим для
него делением, то одно и то же будет повторено несколько
раз - столько же, сколько будет видовых отличий.
Итак, если видовое отличие разделить на его видовые
отличия, то одно из них - последнее - будет формой и
сущностью; если же его делят привходящим образом
(например, если то, что имеет ноги, подразделяют на
белое и черное), то видовых отличий будет столько,
сколько будет делений. Поэтому очевидно, что определение
есть обозначение, образуемое из видовых отличий, и
притом - если деление правильное - из последнего из них.
Это стало бы ясным, если переставить такого рода
определения, например определение человека, и сказать,
что человек - это "двуногое живое существо, имеющее
ноги"; излишне говорить "имеющее ноги", если сказано
"двуногое". Между тем определенного расположения внутри
сущности вещи нет: как же здесь считать одно
последующим, другое предшествующим? Относительно
опирающихся на деление определений - каковы они - пусть
будет на первых порах достаточно сказанного.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
А так как предмет настоящего исследования - сущность,
то вернемся к ней снова. Так же как субстрат, суть бытия
вещи и сочетание их называются сущностью, так и общее.
Что касается первых двух, то о них мы уже говорили (а
именно о сути бытия вещи и о субстрате, о котором мы
сказали, что он лежит в основе двояким образом: или как
существующее определенное нечто - подобно тому как живое
существо есть носитель своих свойств, - или так, как
материя есть носитель энтелехии). А некоторые полагают,
что общее больше всего другого есть причина и начало,
поэтому рассмотрим и его. Кажется невозможным, чтобы
что- либо обозначаемое как общее было сущностью. Во-
первых, сущность каждой вещи - это то, что принадлежит
лишь ей и не присуще другому, а общее - это относящееся
ко многому, ибо общим называется именно то, что по своей
природе присуще больше чем одному. Так вот, сущностью
чего оно будет? Несомненно, или всех [объемлемых им]
вещей, или ни одной. Но быть сущностью всех оно не
может. А если оно будет сущностью одной, то и все
остальное будет этой вещью: ведь то, сущность чего одна
и суть его бытия одна, само также одно.
Во-вторых, сущностью называется то, что не сказывается
о субстрате, а общее всегда сказывается о каком-нибудь
субстрате.
Но если общее не может быть сущностью таким образом,
как суть бытия вещи есть сущность, то не может ли оно
содержаться в сути бытия, как, например, "живое
существо" в "человеке" и в "лошади"? В таком случае
ясно, что оно есть некоторое обозначение сути бытия. При
этом не важно, если оно обозначение не всего, что
содержится в сущности: ведь общее тем не менее будет
сущностью чего-то, подобно тому как "человек" есть
сущность [отдельного] человека, в котором он содержится.
А отсюда опять вытекает то же самое: общее (как,
например, "живое существо") будет сущностью того, в чем
оно содержится как присущее лишь ему. Кроме того,
невозможно и нелепо, чтобы определенное нечто и
сущность, если они состоят из частей, состояли не из
сущностей и определенного нечто, а из качества: иначе
не-сущность и качество были бы первее сущности и
определенного нечто. А это невозможно, так как ни по
определению, ни по времени, ни по возникновению свойства
не могут быть первее сущности; иначе они существовали бы
отдельно. Далее, в Сократе как сущности содержалась бы
[другая] сущность, так что сущность состояла бы из двух
Пирамида
